– Сегодня утром было заседание комиссии, – сухо говорит директриса без предисловий, входя в комнату-подсобку. – Мы решили тебя не вызывать, так как твое дело нам известно, и оно не изменилось. Выгнать мы тебя не можем, но и держать тебя здесь – тоже. Решили отправить тебя в больницу-интернат.

– Но… я не хочу. – Сима медленно отходит к стене. – Я здорова!

– Меня не волнует, что ты там не хочешь, – слышит она в ответ.  – Мы сделали для тебя все, что могли. Дальше с тобой будут возиться врачи и спецперсонал.

– Не надо. – Сима берет папку с портретами с тумбочки и прижимает к себе. – Лучше я просто уйду куда-нибудь…

– Не думаю, что лучший выход – жить на улице. – Директриса презрительно кривит губы. – Давай, собирайся, через час за тобой приедут.

       Сима собирается. Скорее машинально, чем осознанно. У нее теперь есть большая тряпичная сумка – подарок детдома. Все вещи туда идеально помещаются. Сима кладет на дно папку с рисунками, сверху документы, рядом помещает аккуратно свернутые листы обойной бумаги, два карандаша, теплую одежду, сменную обувь и старенький плед.

         Медленно она спускается в холл. Набирает в грудь воздуха, чтобы не заплакать.

– Ты куда это собралась? – слышит она позади себя голос Тамилы и даже не вздрагивает. Почему-то Тамила теперь не кажется страшнее, чем директриса.

– Да вот… ухожу, – отвечает Сима чужим странным голосом, почти не слышным, но каким-то дребезжащим.

– В смысле?

– Я не могу больше здесь оставаться. Меня отправляют в больницу-интернат, как и грозились… Я им не подхожу.

– Тебя выгоняют, что ли?

– Ну… да. – Сима неловко перетаптывается с ноги на ногу. – То есть, меня не могут выгнать, так, чтобы совсем… Поэтому меня в больницу. Я не хочу туда! – Она вдруг поднимает на Тамилу глаза, и ее начинает бить мелкая дрожь. – Не хочу. Они будут колоть меня лекарствами и давать таблетки, от которых у меня в голове будет все путаться… я знаю, уже так было. И выходить я не смогу, там высоченные заборы без дырок…Я там действительно сойду с ума и забуду папу. Ведь он не знает, где я. А если я его забуду, как мы встретимся?

Тамила меняется в лице. Оно становится каким-то беззащитным, чего не было раньше. Странно все это. Ведь Сима ей чужая и к тому же совсем ей не нравится – та много раз давала это понять.

– Тебе незачем ехать в эту больницу, – говорит она. – Ведь ты абсолютно нормальная.

– Знаю. – Сима опускает голову. – Я лучше на улицу, чем туда.

       В глазах Тамилы что-то блестит. Она вся напряжена и, кажется, – еще чуть-чуть и она пойдет и поколотит директрису, такой у нее вид.

– Подожди меня тут. – Тамила срывается с места, но тут же останавливается.

– Подожди и никуда не уходи, хорошо?

Не дождавшись ответа, она бежит вверх по лестнице.

– Я только ключ взять, – поясняет она.

– Только на минутку! – будто боится, что Сима исчезнет.

– Я что-нибудь придумаю. Я найду выход, да, найду. Обещаю! – кричит она, поднимаясь по лестнице и поминутно оборачиваясь назад.

        Сима смотрит ей вслед. Впервые ей кажется, что если Тамила найдет выход, ничего плохого не случится.

        Они просто пойдут вместе к ней домой. А потом Тамила заварит ей чай, а себе – кофе. И Сима останется.

       Она останется с ней насовсем.

       И, может быть, у нее даже появится темно-синее платье с прозрачными рукавами и бантом.

       Только она никогда не найдет отца, потому что Тамила против. Она запретит ходить по улицам одной и даже говорить на эту тему. А если Сима ослушается, снова будет пугать ее в темной комнате, и трясти за плечи, и называть истеричкой, и взывать к ее здравому смыслу, и…