– Не нужно быть философом, чтобы увидеть страдания этого человека, и попытаться облегчить их. И…

– Как же вы справляетесь с грузом всех страданий, которые обрушиваются на вас? – Ди имел наглость перебить Карлоса.

 Карлос понимал, что Ди провоцирует его. Карлос слепо верил в свою правоту. Его раздражало присутствие Ди. И охваченный порывом гнева, Карлос соображал, как бы поставить его на место.

– Ответственность. Я вижу, ты понимаешь этот термин очень узко. А ведь у нее существует множество лиц. Страдания одинаковы и составляют единый шрам на лице человечества. А я ответственен за устранение всеобщего страдания.

– Дело тут не в ответственности. И страдание, имеет множество оттенков и проявлений. Страдания индивидуальны и непохожи, как отпечатки пальцев. А если отпечатки пальцев не имеют аналогов, то не доказывает ли это различие между людьми?

– Различие лишь в физиологическом смысле. Единая душа человечества давно сгнила.

– Физиология это первое, с чего человек начинает чувствовать свою неповторимость. Это толчок к дальнейшим размышлениям. Не все конечно этим пользуются, но неповторимость это то, ради чего стоит существовать.

 В споре Карлос забыл цель визита в комнату к старику. Он был готов высказать свои суждения, но стон старика заставил его приступить к действиям.

 Карлос указал на умирающего мужчину. Затем он щелкнул пальцами, и белое облачко взлетело над бездыханным телом. Карлос щелкнул еще раз, и облачко рассеялось.

 Говорить с Карлосом совсем не хотелось. Ди казалось, что его вытащили из уютного мира Вероники, и облили холодной водой в январе. Такая реальность не доставляла удовольствие. В мире Веронике ему было привычнее. Возможно, здесь давало знать его творческое прошлое. Ему смутно припоминалось, что его жизнь на земле была связана с творчеством.

– Думаю, мне пора, – объявил Ди.

Карлос наморщился и неопределенно вскинул рукой. Ему надо было срочно найти, кого-то способного безропотно внимать его речи. И он знал, что уже склонил в свою сторону одного из кандидатов.

***

Прошло несколько дней с момента встречи с Карлосом. Ди довольно быстро смог выбросить их разговор из головы, и полностью посвятить себя наблюдению за Вероникой. Порой, когда она засыпала, ему не хотелось возвращаться в замок. Он мог часами сидеть рядом с ней, представляя что создает кокон, наполненный покоем и безмятежностью.

 Еще через неделю Ди понял, что в жизни Вероники не происходит ничего значительного, что могло бы повлиять на ее дальнейшую судьбу. В институте она блистала знаниями, дома читала книги о восточной философии, играла со своей младшей сестрой. Она редко смотрела телевизор, и не общалась со своими сверстниками. Но когда на переменах кто-нибудь рассказывал сплетни об ее однокурсницах, Вероника обычно принималась обсуждать их. Все же отсутствие личной жизни, иногда давало о себе знать. Обычно перед сном она любила слушать музыку, которая уносила ее в страну фантазий. В принципе эта девушка была довольна своей жизнью. Но на сердце у Вероники была рана, которая с каждым годом «кровоточила» все сильнее. Рана была старая, и Ди не мог знать о ней, ведь пока симптомы душевной болезни удавалось скрывать.

 Ди продолжал тренироваться. Но дело продвигалось слишком медленно. Он мог внушать Веронике тревогу, но его «чары» были слабыми и быстро рассеивались.

 Жизнь Вероники была настолько размеренной, что Ди почувствовал, что ему надо немного передохнуть. И однажды он вернулся к Черной скале.

 У Черной скалы было привычное оживление. Кандидаты в ангелы веселились, они давно решили, как проводить время. Справа от себя Ди заметил двух юношей, которые тащили небольшого зверька. Его задние лапы были туго связаны веревкой, один конец которой был в руках у злоумышленника. Зверек всеми силами пытался за что-нибудь ухватиться передними лапками, но тщетно. Он начал жалобно попискивал, а его мучители тянули все сильнее. Ди, движимый благородными побуждениями, кинулся на помощь страдальцу. Он хоть и не питал большой любви к животным, но все же не мог смотреть как над ними издеваются.