– Как не меняется, а Крым? Был не наш, стал наш.

– Ну, это еще как сказать, – сказал Сашка, ставя парту в кабинет, – был я там, он и наш, и не наш, не пойми что. Но это не важно. Это же за сколько лет одно маленькое изменение? Это же скучно!

Они возвращались обратно в столовую, навстречу им шла Лариса с двумя горшками цветов.

– Вот скажи, Ларка, – остановил ее Саша, – что нового каждый год происходит в этой твоей флористике? Цветы новые появляются? Ленточки другого цвета?

– Цветы новые не появляются, просто одни выходят из моды, другие становятся популярными. Новые виды композиций, новые формы горшков, – она повернула к нам цветок, который был посажен в большую пивную кружку. – И ленты, да, каждый год меняют свой цвет.

Зацокав каблучками, она прошла мимо. Сашка засмотрелся на ее ноги, торчавшие из-под мини-юбки.

– Я сейчас один себя идиотом чувствую? – повернулся Сашка ко мне.

– Ну, не я этот вопрос задавала, – не выдержала я и рассмеялась. – Вот ты идешь в Мак работать на лето, думаешь, там все меняться будет? Каждый день что-то новое?

– Конечно, – они дошли до столовой и взялись за вторую парту, – Общественное питание это не только булки. Там технологии! А они меняются со стремительной скоростью. Ты помнишь, как мы диски слушали? И где они теперь? А я у предков в ящике для инструментов нашел дискету. Лет тридцать всего прошло, а таких и компьютеров-то уже нет. А машины, которые ездят сами? Мы думали, что это только в фильмах бывает, а они вот, по дорогам ездят.

– Лучше бы стулья сами ездили, – мимо нас пробежал Костик с двумя стульями в руках.

– Лентяй, – крикнул Сашка ему вслед, – мог бы и четыре стула за раз взять, меньше бегать бы пришлось, лоботряс.

– Не взять ему, – дернула я Сашку, – у него же группа по здоровью, знаешь какая?

– Какая еще группа? – не понял он.

– А никакая. У него вообще здоровья нет никакого.

– А на черта ты его взяла с нами парты таскать?

– Ему в классе совсем плохо стало, он у окна сидел красный как рак, а Изольда его даже в коридор не выпустила. Грохнулся бы в обморок и все. А сейчас видишь, продышался и бегает как заяц.

– Никогда бы не подумал, что такое вообще бывает. А ты-то откуда все это знаешь?

– Он как-то с физкультурником разговаривал, а мы рядом разминку делали.

– Хм, не слышал. Хотя и не прислушивался особо, – пожал плечами Сашка.

– Так ты точно решила, что в банк будешь устраиваться? – перевел он тему.

– Считаешь не светит мне эта должность?

– Да нет, – замялся тот, – ну тебе то это зачем? Ты же расчеты, формулы и уравнения терпеть не можешь.

– Я в принципе работать не люблю. Но там деньги платят, а ты знаешь, насколько они мне нужны. Тем более место, где не будет Изольды, покажется мне раем.

Сашка дико заржал, но остановился.

– Так-так. Кажется, все готово?

К нам подошел декан с папкой дипломных работ подмышкой. Мишка и Костик расставляли последние стулья, а Лариса протирала листья цветов влажной тряпкой.

– Быстро вы управились. Лариса, ты просто кудесница по цветам. Все блестят и сверкают. Ты же на флориста собралась идти учиться?

– На юриста, – она надула губки и отвернулась, слишком активно занимаясь большим листом орхидеи. – Мама говорит, что флорист — это не профессия. Поэтому я дома цветами занимаюсь, а работать буду адвокатом.

– Юристы тоже не плохо, но заниматься цветами не бросай. Редко, когда у человека что-то получается так, как у тебя. В народе мы это называем «дар».

– Скажете тоже, – Лариса застеснялась и начала сильнее тереть лист.

– Смотри, хлорофиллы все сотрешь, – проходя мимо шепнул ей Артем.

Лариса покраснела и отпустила несчастный лист.