– Вот сюда посмотри. – Он передал фото мне в руки.

Я взяла фотографию и осмотрела уже знакомый снимок.

– И что ты тут нашел нового? Увидел призрак прошлого?

Но, взглянув на брата, я поняла, что шутка была лишней. На лице Дениса отобразился страх. Он ткнул пальцем в край фотографии.

– Вот здесь. Присмотрись внимательно.

Я стала вглядываться. На первый взгляд, ничего нового и необычного там не было. Люди, спешащие по своим делам. Кто-то стоял, кто-то шел по своим делам, несколько человек стояли около газетного киоска. И в тени этого киоска стоял еще один человек. Его почти не было видно, поскольку стоял он в тени, видимо, желая остаться незамеченным.

– Отец? – У меня теперь было такое же выражение, как у брата. – Но как?

– Может это старая фотография? Сняли еще до того, как он пропал?

Я стала переворачивать фотографию в поисках хоть какой-нибудь подсказки о том, когда был сделан снимок. Еще несколько минут мы оба вглядывались в фотографию, пытаясь найти хоть что-нибудь.

– Ничего.

– Ничего, – подтвердила я. – Нужно спросить Семена Сергеича.

– Он очень вовремя уехал, – съязвил Денис.

– Фотография была у него, он не мог не знать о том, что на фото есть отец. Так что в первую очередь нужно спросить его.

– Надо показать маме. – Денис сделал шаг к двери.

– Стой! Не надо ее тревожить. Мы ничего не знаем, а понапрасну не нужно ее тревожить. Ей и так тяжело после пропажи отца.

Я еще раз посмотрела на фотографию и отложила ее в сторону.

– Странно все это. Ладно, давай все отложим до завтра. Судя по запаху, твои диетические сырники уже готовы.

– Почему сразу мои? – насупился Денис, но на кухню все же пошел.

Над Петербургом только-только занимался рассвет, расползаясь алыми отблесками в окна домов. С раннего утра солнце нагревало асфальт, испепеляя последние капельки росы с газонов. День обещал быть жарким. Я открыла глаза и посмотрела в окно. В шесть утра солнце, закрывшись тучами, крепко спало на небосклоне. Быстро собравшись, я отправилась в дворницкую. Не пройдя и половину двора, увидела, что дверь открыта настежь и с жутким скрипом жалуется на непрошенных гостей. Я ускорила шаг. Придержав дверь, чтобы не выдала, вошла. За ночь затхлый воздух успел проветриться, и можно было свободно дышать. Я щелкнула выключателем, но свет так и не зажегся. Тогда достала мобильный телефон, тусклый свет телефонного фонарика осветил полный разгром. От вчерашней уборки не осталось и следа. Было пусто. «Конечно», – подумала я, – «кто бы стал ждать здесь целую ночь. Все, что было ценного, вынесли сразу. А что вообще могло быть ценного в помещении с лопатами и метлами?»

Я огляделась по сторонам. Кроме разбросанного инвентаря, в коморке были выкинуты все ящики стола, сам стол отодвинут на середину комнаты, а со стен свисали оборванные обои.

– Ничего себе! Здесь что-то капитально искали, – проговорила я вслух. – Неужели и вправду наркотики?

Сзади послышался шум падающих метелок. Я обернулась. В воздухе взметнулось что-то темное, и я тут же провалилась в пустоту.

Сознание приходило постепенно, прорезая черноту осколками лучей света. Мысли метались по голове в поисках объяснения произошедшему. Казалось, на голову одели ведро, и долго по нему стучали. Не меньше часа. Я осторожно потрогала голову. Ведра не было, но от прикосновения стало еще больнее. Перед глазами черные мушки закружились в бешеном танце. Когда твист закончился, я смогла понять, что все еще нахожусь в дворницкой, и не одна.

За спиной раздавались какие-то звуки. Тот, кто меня ударил, был здесь и продолжал что-то искать. Мне стоило невероятных трудов сесть. Одной рукой я держалась за голову, второй оперлась о стену, чтобы снова не упасть в обморок. Грохот прекратился, незнакомец подошел, присел передо мной на корточки и заглянул прямо в лицо. Пришлось сильно зажмуриться, чтобы зрение сфокусировалось и показало, что передо мной тот самый парень, с которым я столкнулась вчера на площадке.