Почти сразу у входной двери, направо по коридорчику – дверь в гостиную. Это – самое большое помещение в квартире, и я не перестаю задаваться вопросом: зачем? Зачем людям такие большие гостиные: в гости друг к другу они ходят все реже, а если и ходят, то, как правило, очень небольшими компаниями, и сразу – шасть на кухню. Читают они в спальне, вечером полчасика, чтобы лучше засыпалось. Почти все время проводят они на кухне – и телевизор там уже обязательно стоит, и диванчик удобный… Так что же в гостиной-то делать?

Ладно, вернемся к балансу. Гостиная – самая большая комната, и вся остальная квартира – спальня, кухня и санузел – успешно ее уравновешивает. И ничего смешного. Зачем человеку большая спальня – он же там только спит? Зачем человеку большая кухня – он же там только ест (как предполагалось изначально)? Поскольку эти две комнаты служат удовлетворению двух самых важных жизненных физических потребностей человека, от которых никуда не деться, сделаем эти две комнаты примерно одинаковыми.

Стремление инженерной мысли к симметрии на этом не остановилось; спальня и кухня не только примерно одинаковы по размеру, они еще и расположены абсолютно симметрично в конце коридора, друг против друга. Вообще, конец коридорчика в Татьяниной квартире явно создавался под влиянием старинных русских сказок: направо – кухня, налево – спальня, прямо перед носом – ванная и туалет. «Направо пойдешь – довольство и сытость найдешь; налево пойдешь – покой и умиротворение найдешь; прямо пойдешь…». Дальше не помню.

Вот и пришлось мне лавировать за ней по этому симметричному лабиринту: она – в гостиную, я – за ней, она – на кухню, я – в спальню, благо оттуда вся кухня просматривается. Уж лучше бы она телевизор села смотреть; она – на диван, я – рядом в кресле пристроился, и можно пару часов передохнуть. И когда она уже угомонится?

Устав бродить по квартире, она подошла к компьютеру (кстати, вот чего он в спальне стоит?) и задумчиво уставилась на него. У меня все внутри похолодело. Господи, только не играть, только не играть! Я же тогда ее до утра за уши отсюда не оттащу! Фу, пронесло. Она зашла в Интернет – ага, погоду на завтра смотрит. Ну, похоже, все, явно дело ко сну. Я осторожно глянул на экран поверх ее плеча. О, еще лучше, завтра начинается потепление, похоже, зиме – которую она терпеть не может – пришел-таки конец. Это просто не может не улучшить ей настроение – значит, заснет скорее, ворочаться от всяких треволнений меньше будет.

Выключив компьютер, она отвернулась от него, и я с ужасом увидел у нее на лице оживленное, почти вдохновенное выражение. По-моему, я что-то пропустил. Теплу она радуется – это понятно; но ведь это будет завтра, откуда сегодня-то такое воодушевление?

Чтобы ответить на мой безмолвный вопрос, ей понадобилось не более десяти секунд. Бодрым, решительным шагом – словно видя перед собой цель жизни – она направилась к платяному шкафу. Нет. Нет-нет-нет-нет! Катастрофа. Стихийное бедствие. Неуправляемая сила природы. Теперь, пока все не перемеряет, не успокоится. И вещей-то у нее немного, но когда она начинает примерять одно с другим, потом с третьим, потом третье – с пятым… Кто сказал, что комбинаторику изобрел Лейбниц? Он ей просто название дал. Женщины ею с незапамятных времен пользовались, не утруждаясь терминами и правилами: кто бы еще умудрился на трех составляющих – картошка, соль, растительное масло – составить книгу под названием «О вкусной и здоровой пище в период экономического кризиса»? Так, теперь можно некоторое время не беспокоиться о том, что она может на меня наткнуться. Теперь можно сесть здесь, возле компьютера, и слиться с интерьером. Да и это – не обязательно; засветись я сейчас, как новогодняя елка, она меня все равно не заметит.