– Тогда ты как наставник должен помочь ей.
– Как?
– Ну… Помоги ей отработать этот контракт. Чтобы она в очередной раз не сорвала человеческую жизнь только потому, что наигралась в новом образе.
– Но ведь она ничего не помнит обо мне! А Вы не позволяете, чтобы я ей открылся.
– Если брать по возрасту земному, то она слишком мала, чтобы понять причину пребывания на земле, – Судья устало вздохнул, сложил седые крылья за спиной и выпрямил спину. – Тут следует подумать и решить, как обойти условия контракта. Впрочем, я не обещаю тебе, что решение будет правильным. Высший Совет не должен знать о планируемом нами возвращении Аурелии. Иначе быть беде.
– Хорошо, – Витторио, шагая рядом с мудрым старцем, уже принял важное и единственно верное (так ему казалось) решение. – Я спрячу её очень надёжно. Не только Высший Совет, но и Вы не узнаете о месте, где находится Аурелия.
– Ошибаешься, – улыбнулся старик в седые усы. – Ты забыл, что я читаю тебя как книгу? Зная о твоих помыслах, терпел твоё отсутствие на заседаниях. Видя, как ты грустишь о ней, прикрывал тебя перед Небесным судом. В конце концов знал, в каком теле появится Аурелия. Конечно, как и многие здесь, я против досрочного возвращения юной дерзкой беглянки. И всё же постараюсь помочь вам. Только из любви и уважения к тебе…
Глава 5
– Вся моя жизнь до краёв наполнена страхами, – Леся задумчиво рассматривала каминную полку со статуэтками ангелов. – Я до сих пор боюсь спать в сплошной темноте. Страшусь оставаться одна в доме. Пугаюсь теней, которые собираются вокруг меня вместе с густеющими сумерками. Мои страхи похожи на этот клубок…
Леся протянула руку, заглянула за кресло и достала аккуратный клубок ниток нежно-голубого цвета. Пояснила:
– Вот только этот клубок «правильный». В том смысле, что при необходимости его можно легко размотать и смотать. А мой клубок «путаный». Из обрывков разноцветных ниток. Он больше похож на свалявшуюся шерсть, чем на пряжу, из которой удастся что-то связать.
Она опять тяжело вздохнула и посмотрела в глаза на портрете. Помолчав, продолжила:
– Даже не зная, кто я, всё равно стремилась к свету. Тёплому. С нежным сиянием, как у настольной лампы. У меня такие лампы стоят по всему дому и постоянно включены, даже когда за окном день. Люблю солнце, только не жарко палящее, а щадяще светящее. Такое, как слегка смазанное изображение красками на палитре.
Я так и не избавилась от мурашек, когда улавливала знакомый запах и слышала шелест крыльев. Иногда, оставаясь в комнате одна, кожей ощущала чьё-то присутствие. Чудилось, что кто-то прикасается к моим волосам. Нежно-нежно. Настолько трепетно, что сердце, поначалу замирающее от страха, начинало бешено колотиться. Поневоле каждый раз боялась, что оно выпрыгнет наружу и тогда я умру от ужаса, сковавшего тело.
В ответ на мои опасения такой смерти, если я о них откровенничала, мама только улыбалась. Даже когда я стала старше, она и тогда не захотела меня выслушать и понять. Всё происходящее со мной считала детской придурью. По её мнению, это очередная «забава» подрастающего ребёнка.
Поняв, что даже близкие люди не смогут меня защитить, я перестала обращаться за помощью. Не делилась с ними сокровенными мыслями и теми же страхами, которые росли, как снежный ком. Словно распухали вместе со взрослением, ощутимо наполняя душу сомнениями.
В одну из ночей увидела странный сон. Про меня, совсем ещё кроху. Вроде бы играла в песочнице одна. Вдруг налетел сильный ветер, сорвал с меня панамку, растрепал волосы. Я испугалась. Хотела убежать в дом, где безопасно, но не смогла. Было ощущение, что тону в песчаной буре. Она колола меня, больно хлестала по щекам, сжимала худенькие ножки упругими щупальцами.