Содрогаюсь от одной только мысли, что мой папа–священник когда–нибудь узнает, что я посещала эту обитель разврата!

– Они ведь… – подаю голос, шумно втягивая воздух. – Неужели, добровольно на это соглашаются?

– Ты не поверишь, но да. Каждый из присутствующих сам выбирает то, что хочет. Запретов нет. Только удовольствие, – на последнем слове губы моего спутника складываются в оскал. И у меня сердце начинает биться за пределами тела.

Мы как раз проходим мимо пары, где девушка, полностью обнаженная, без клочка ткани на теле, сидит возле ног мужчины, а он крепко держит ее за поводок, прикрепленный к ошейнику на шее.

Быстро отворачиваюсь, чтобы справиться с эмоциями. Мне стыдно даже просто видеть такое, что уж говорить о том, чтобы поучаствовать.

– Тебя это смущает? – серые глаза внимательно следят за моей реакцией.

– Да, – опускаю взгляд в пол, чувствуя, как к щекам приливает краска.

– Это хорошо, – цедит сквозь зубы, но мне почему-то совсем не кажется, что он ценит мою добродетель. Наоборот, скорее, говорит с усмешкой… Только не понимаю почему?

Мы проходим через весь зал поднимаемся по небольшой лестнице. Здесь так же приглушен свет, и пол по краю подсвечен красным. Несколько дверей расположены одна за одной.

Мне здесь не нравится. Определенно. Если в этом мире есть что-то уродливое и пугающее, то я, пожалуй, в самом его эпицентре.

От волнения и непонятного предвкушения щекочет в животе. Я сильнее льну к крепкому телу незнакомца. «Только не отпускай…» – мысленно шепчу ему, все сильнее стискивая платье на груди.

– Хочешь заглянуть? – мужчина останавливается у одной из дверей, а я бешено мотаю головой. Нехорошее предчувствие. Мне точно не понравится. – Так я и думал, – он толкает дверь, и я машинально зажмуриваюсь.

Но любопытство все же берет верх, и я позволяю себе справиться со страхом. Особенно, когда ощущаю тепло его тела рядом.

Миловидная, хрупкая на вид девушка стоит посреди комнаты, полностью обитой кожей. Ее тело стянуто веревками. Почти до самых пят. Мне кажется, ей даже дышать нечем. Крупный мужик медленно обходит ее по кругу, затягивая на беспомощном теле все новые и новые замысловатые узлы.

Не понимаю… Не может же ей нравиться такое? Это же… противоестественно. И больно. Я даже на расстоянии испытываю физическую боль, чувствую, как шершавые веревки врезаются в кожу.

Мы посещаем еще несколько комнат. И каждая повергает меня в шок.

Сюрреализм происходящего не дает поверить в то, что все настоящее. Я о таких извращениях до сегодняшнего дня и не знала. Будто вымысел. Выдумка. Хорошо продуманная издевательская шутка.

А потом, когда мы вновь спускаемся в общий зал, и я наивно полагаю, что все закончится, и я смогу уехать отсюда, как приятный мужской голос в микрофон извещает о начале шоу.

К горлу подступает тошнота, когда на сцене загорается свет, и в его лучах я вижу девушку, прикованную ремнями к какому-то приспособлению. Она лежит на нем животом, абсолютно беспомощная. Без какой-либо возможности пошевелиться.

Не сразу понимаю, что будет происходить сейчас. И в голову лезут ужасные мысли.

Зал будто замирает в ожидании. А потом зловещую тишину нарушает свист длинного кнута.

Зажмуриваюсь изо всех сил. Сердце бешено заходится в груди от волнения. Тошнота продолжает клокотать в горле. И я все еще не могу поверить, что кто-то согласится на такое по собственной воле.

Каждый новый взмах кнута сопровождается глухим стоном узницы. Она давит крики. Прячет каждый из них глубоко внутри.

Опускаю взгляд и стойко выдерживаю все представление, хоть и чувствую себя так, что это меня избили у всех на виду.