– Не отпущу, пока твоя мокрая щелка не кончит, – хрипит он мне в лицо, не переставая ласкать меня своей рукой, двигая пальцами взад-вперед.

– Не-е-ет, – чуть не плача, бьюсь в жарком плену, стыд окатывает кипятком, я просто в ужасе! Никогда бы не подумала, что окажусь в таком положении!

Резко сдвигаю ноги, но, вместо того чтобы избавиться от наглого вторжения, усиливаю тем самым напор, пальцы начинают вращаться внутри меня, вызывая мгновенный отклик. Ужас напополам с едким, позорным удовольствием. Ведь там, где только что было сухо, возникает влага.

– Надюш, хватит ломаться, тебе же нравится, – скалится он, чуть отодвигая руку от моего лица и проваливаясь пальцами мне в рот, который нагло раздвинул. – Пососи!

Толкаюсь языком в пальцы, пытаюсь вытолкнуть их наружу, но мужчина не дает. Пальцы одной его руки у меня во рту, другие толкаются мне между ног, он просто распял меня под собой и обездвижил, четырьмя пальцами плотно заняв мое нутро, а большим начиная выписывать восьмерки у меня на чувствительном бугорке.

Боже, какой позор, я реагирую, приподнимаю бедра и даю ему свободу.

– Хорошая девочка… Вот та-а-ак… – стонет он, освобождая мой рот и задирая толстовку. А я кляну себя на чем свет стоит за привычку не носить лифчик. Грудь у меня небольшая, и я не вижу необходимости сковывать ее бельем, чем и пользуется этот гад, накидываясь своим жадным ртом на мои бедные соски.

Вячеслав Игоревич действует жадно и алчно, набрасываясь на меня как на кусок мяса, из глаз уже катятся слезы унижения, ведь он совершенно мне не нравится, так какого черта мое тело так реагирует?! Почему между ног так влажно и хлюпает? А грудь вся сжалась и набухла от бесстыдных ласк.

А я ведь даже Сашке ее не показывала!

Это словно отрезвляет меня, и я, нащупав в пакете, который от нападения зама скатился между дверью и сиденьем, пачку с солью, с силой луплю ею мужчину по голове.

– Какого хрена?! – ревет он, отскакивая от меня, я тут же пользуюсь этим, распахивая дверь и вылетая из нее. Быстро поправляю одежду, стираю слезы и хватаю свой пакет, без которого просто не решусь вернуться в квартиру.

– Еще раз полезете ко мне, и я заявлю в полицию! – рычу я, злясь.

– Ты что, долбанутая?! Сама же текла как последняя сучка! – трет он голову, смотря на меня как на полоумную. – Ты почти кончила, так какого хуя выебываешься?! – ревет он, видимо только осознав, что я его треснула. Отвергла его оргазм. Да уж, видать, такого с этим красавчиком еще не бывало.

– Я не просила меня трогать! – бешусь я, поражаясь его непробиваемости. – Не смейте больше ко мне подходить! – со всей силы захлопываю дверь его машины и бегу в сторону своего дома. К счастью, этот псих припарковался не рядом с подъездом, где наше представление могли увидеть бабки, вечно сторожащие лавочку.

Надя

– Надя! – тут же орет мать, стоит мне войти. – Тебя только за смертью посылать! Купила пива? Голова сейчас лопнет!

Она стоит, опираясь рукой на стол, еще не совсем протрезвевшая после вчерашнего застолья. А я дрожу от произошедшего со мной ужаса, готовая расплакаться. За что мне это? Чем я спровоцировала этого похотливого козла? Ведь всего лишь проявила вежливость! Между ног противно мокро, когда я иду вдоль шкафа, что загораживает всю комнату от входа, и поворачиваю к холодильнику по скрипучим доскам пола.

В нашей комнате жутко тесно. Две узкие кровати по бокам, шкаф-загородка у входа, старый бабушкин шкаф у стены, развернутый на одну сторону стол-книжка и рядом с ним табуретка и шаткий стул. Морщусь от вида пустой бутылки, стоящей на столе, обветренные бутерброды со шпротами киснут и распространяют неприятный запах.