Куда же он мог деться? Какой хитрый план придумал? Дронго глянул на опускающиеся жалюзи ювелирного магазина. Оттуда вышел старик, приветливо кивнул проходившей мимо молодой женщине. Она ответила ему, назвав его по имени. Здесь все знают друг друга. Нужно проверить купленные и арендованные квартиры. Это может вывести на след. Но работа предстоит кропотливая, на такие поиски уйдет несколько дней.

В ночной тишине их шаги раздавались особенно громко. Двое офицеров полиции тактично держались от них чуть в стороне.

– У нас в управлении мы сможем посмотреть пленку, – сообщил Модзони.

Ему никто не ответил. Все чувствовали себя проигравшими. Словно их не просто переиграли, а еще и обманули, достав в решающий момент козырного туза, спрятанного в рукаве. Проигрыш не бывает столь омерзителен, когда не чувствуешь, что тебя обманули. С проигрышем можно смириться, когда игра идет по правилам. В таком случае чувствуешь себя лишь обделенным судьбой, на которую глупо жаловаться. Но когда проигрываешь в результате нечестной игры партнера, то осознаешь себя не просто неудачником, а дураком, которого обманули. Примерно вот такое чувство и было у всех пятерых мужчин, когда они медленно шли по площади Святого Марка.

Дронго вспоминал растерзанных девушек, лицо убитого сегодня на площади Святого Марка курсанта, распятую на дверях во Флоренции женщину.

– Я его найду, я обязательно его найду, – заявил Дронго, и это прозвучало как клятва, которую он сам себе дал. Перед собором Дронго остановился. Остальные свернули направо, направляясь к причалу, где их ждал катер. Он посмотрел на величественное здание собора, выстроенное в византийском стиле, и громко спросил: – Почему? Почему нужно создавать и терпеть подобных типов? В чем твой замысел?

Ответом ему было молчание. Слышались лишь шаги редких прохожих и карабинеров, дежуривших на площади. Дронго повернулся и пошел к катеру. Когда он догнал остальных, Брюлей взглянул на него и неодобрительно покачал головой.

– Ты думаешь, он знает ответы на все вопросы? – спросил комиссар. Дронго удивленно взглянул на него. – Когда я был молодым, – тихо продолжил Брюлей так, чтобы никто его не услышал, – я тоже задавал похожие вопросы. Для чего богу нужны такие типы? Или если его нет, то почему цивилизация порождает подобных зверей? И не находил на них ответа. Может, с точки зрения развития человечества такие хищники нужны, чтобы улучшать популяцию людей, как это бывает в природе? Но тогда необходимо признать, что все погибшие были обречены, а с этим я не мог согласиться.

Дронго протянул ему руку, помогая пройти на катер. И прыгнул следом.

– И к какому же выводу вы пришли? – поинтересовался он, когда все расселись.

– Тогда я понял, что это и есть моя работа, – спокойно ответил Дезире Брюлей. – Если появляются такие хищники, готовые убивать, то должны быть и охотники, чтобы их истреблять. В этом мире все взаимосвязано. И с точки зрения природы, и с точки зрения бога. Значит, у каждого своя функция. Поняв такой закон, я несколько успокоился. Моя задача на много лет вперед была определена. Я должен противостоять этим мерзавцам, отправляя их в тюрьму. И ничего личного.

– Получилось? – усмехнулся Дронго. Катер начал медленно поворачивать в противоположную от причала сторону.

– Нет, – отозвался Брюлей, – иногда я срывался. Редко, но срывался. И потом часто об этом сожалел…

Дронго промолчал, глядя на причудливые купола собора Святого Марка.

На пленке, которую они внимательно просмотрели несколько раз, было видно, как неизвестный мужчина подошел почти вплотную к Маурицио и его напарнику, а затем быстро отошел. Попытались укрупнить эти кадры, чтобы рассмотреть лицо незнакомца, но тот был в кепке, темных очках и умело уворачивался от наблюдавших за ним с двух сторон камер. Кепка и очки сильно мешали. К тому же выяснилось, что он снова наклеил усы – это кардинально меняло его облик. Было решено задействовать художников и специалистов по компьютерной графике, чтобы «стереть» ему усы, кепку и очки, попытаться понять, как он может выглядеть без них.