– Кельн – огромный город и большой транспортный центр Германии. Там столько поездов приходит и уходит, – напомнил Террачини.

– Согласен. И все же можно пройти по всем отелям. Думаю, он не стал бы приезжать в чужой город только для того, чтобы выйти в Интернет. Он не совершил там убийства. Значит, мог побыть какое-то время в городе, чтобы осмотреться, выбрать людное место и лучший момент для посещения интернет-клуба и отправки нам сообщения. Я убежден, что пару дней он там пожил. Надо проверить не только отели, но и маленькие гостевые дома, квартиры, которые сдаются внаем, мотели. Думаю, будет правильно, если я полечу в Кельн вместе с господином Евстафьевым. У нас есть еще шесть дней.

– Как хотите. – По лицу Антона было видно, что ему не хочется уезжать из города, где его партнером могла стать столь приятная женщина.

– Мы с комиссаром Террачини будем координировать действия полицейских и карабинеров, – предложил Брюлей, – а вам, господин Даббс, предстоит обеспечить надежную охрану вашей подопечной. Надеюсь, что синьор Террачини уже предпринял необходимые меры защиты.

Дронго подумал, что это к лучшему. Ему было бы трудно работать с такой напарницей. Она слишком яркая и чересчур независимая. С такими всегда трудно, особенно когда пытаешься обеспечить их безопасность.

– Нет, – возразил Даббс, – я буду заниматься нашей «игрой» в Интернете. Мне нужно за несколько оставшихся дней убедить нашего знакомого, что лучший объект для него – Луиза Фелачи. Мы покажем ее по телевидению, расскажем о ней во всех журналах и крупных газетах. Сделаем из синьоры Фелачи звезду, чтобы он на нее клюнул. И везде будем указывать ее адрес. Поэтому мне лучше заниматься своим делом. А рядом с синьорой Фелачи я предлагаю побыть нашему эксперту. – И он показал на Дронго.

Антон тяжело вздохнул и чуть покраснел. Даббс удивленно глянул на него, но ничего не сказал.

– Да, – согласился Брюлей, – похоже, это оптимальный вариант. Хотя я по-прежнему считаю его очень рискованным. Такие провокации маньяков иногда плохо заканчиваются. В моей практике было несколько неприятных моментов. Но если с синьорой Фелачи будет Дронго, мне спокойнее. И еще один вопрос. Глядя на синьору Фелачи, я обратил внимание, что она неуловимо похожа на жертвы нашего «мясника». Немного вытянутое лицо, длинные волосы, красивые глаза, крупная грудь. Это совпадение или вы специально подбирали такого человека под вкус нашего «мясника»?

– Конечно, подбирали, – ответил Даббс. – Я говорил об этом мистеру Дронго. Мы подбирали кандидата с учетом мнения наших психологов. Для этого связались с итальянцами и целых десять дней искали подходящего человека. Просмотрели более трехсот кандидаток на эту роль.

– Тогда все понятно. – Брюлей посмотрел на Дронго и вдруг улыбнулся: – Кажется, я начинаю вам завидовать, месье. Вы проведете время в компании с очаровательной молодой женщиной. Не знал, что в Италии есть такие красивые офицеры полиции. Я всегда считал, что это особенность только моей страны.

– Мерси, – улыбнулась Луиза. – Между прочим, моя бабушка француженка. Из Ниццы.

– Я это сразу почувствовал, – ответил галантный комиссар Брюлей.

Дронго подумал в этот момент, что Дезире Брюлей еще совсем не пожилой. Или вообще молодой, конечно, если смотреть на это с его точки зрения.

Нужно было найти подходящий дом, который легко контролировать со всех сторон. И вместе с тем это жилище не должно было вызвать подозрений у преступника, обещавшего появиться в Риме через несколько дней.

Полиция предложила на выбор несколько старых домов на виа Тибуртина, за вокзалом. Остановились на небольшой квартирке с учетом интересов сотрудников полиции, которые оборудовали ее наблюдательными камерами по всему периметру. Луиза переехала в эту квартиру, и ее адрес появился в Интернете вместе с сообщением о ней как о лучшем офицере полиции Рима, имеющем на счету более двенадцати задержанных преступников, в том числе двоих – особо опасных. В этом не было никакой подтасовки. Синьора Фелачи действительно занималась грабителями и ворами, правда, задержание всех указанных преступников осуществлялось силами ее отдела. Несмотря на протесты самой Луизы, все успехи отдела за последние годы было решено приписать ей. Разумеется, об этом знали ее коллеги в отделе, но, понимая, какую важную миссию она выполняет, ничего не комментировали.