В последующие минуты Эстебан начал ощущать холод и некоторое душевное беспокойство. Показалось или и вправду, возле кареты кто-то прошмыгнул, призрачная тень или тень призрака, бродяга или уличное животное. Не страдая галлюцинациями, кучер своим заплывшим глазом ничего странного не приметил. Однако. Что-то явственно произошло, чуткий Эстебан всегда за милю чувствовал нарастающие передряги, предрекал подкрадывающиеся опасности. Тогда его сердце по обыкновению начинало бешено колотиться, указывая на эпицентр зарождающегося конфликта. Может потому что хозяин сегодня не в духе, потому не откажется зацепить и отругать слугу за малейшую несерьезную провинность, всегда столь молчаливого и терпеливого, может по этой причине барон нанял его, за недвижность чувств.

Женские истерики выражаются в звуках, в таких как крики и бранная оскорбительная ругань, а мужские истерики заключаются в физических действиях, драки то или простое пьянство. Господин себе, естественно, такого не позволит, не станет бушевать до критической степени, но всё же слуга намеренно предвосхищал, заведомо готовился к сим срывам основательно и продуманно.

Посему Эстебан, верноподданно дожидался барона неукоснительно, не двигаясь с должного места. Вскоре мечтательные видения пропали, возле кареты более никто не промышлял.

Дождь тем временем усилился, посему закурить папиросу оказалось делом невозможным, да и сменить пост на более сухой не было никакой возможности. Он всегда, сколько себя помнит, был непреклонен в своих убеждениях. Однажды судьба приготовила Эстебану сложнейший по трудности выбор. Один злодей хотел побить его друга, а в руке Эстебана был камень или иной тяжелый предмет, не суть важно. Главное состояло в деянии, как поступит он – может кинуть камень в мнимого врага и тот отстанет от них, но тогда причинит человеку боль, что есть бесчеловечно, чего пророк Иисус Христос из Назарета не допускает, или не вмешаться и всё происходящее доверить рассудительной судьбе. Любой другой араб на его месте незамедлительно бы ударил обидчика, хвалясь направо и налево своим злым поступком, но Эстебан поступил иначе, он встал между врагом и другом, и те растерялись, познав его самопожертвование, посему более никто не посмел более нападать на них. Если желаешь кого-то ударить, то бей меня, всегда бей одного меня, но никого более не трогай – сказал Эстебан злодею. И тот пораженный поведением странного туземца, решил более не посягать на жизни людские, ведь есть те, кто готов отдать свою жизнь за человека, не совершая греха. С того дня, Эстебан поступает подобным образом всегда и везде где свершается злодейство.

Его сородичи, имея воинские нравы и обычаи, не поддерживали его миролюбие, даже унижали его по сему поводу, поэтому теперь ему живется куда лучше среди европейцев, культурно и нравственно обогащенных. Однако он не знал, насколько губительно в дальнейшем изменятся времена и как развратятся нравы.

Переворот в душе Эстебана произошел, когда он находился в паломничестве по святым землям, почитая пророков единого Бога, он посещал реликвии, молельни, храмы. Восточная культура растила его, но мудрость он приобрел в ином мировоззрении, однажды он узнал о другом пророке.

Многие арабы из Египта, Сирии, Турции, приезжали в Иерусалим для поклонения. И многие почитали Иисуса Христа основателя христианской веры за пророка, ибо Он проповедовал о Боге, о добродетели и обличал иудеев. А с евреями у них имелись некоторые недомолвки и пересуды, те также воинствующе настроенные, с мерою – глаз за глаз, никак не могли поделить с мусульманами целые города. Отсюда вытекали конфликты и междоусобицы. Меж двух огней, в это время, Христос виделся Эстебану золотой серединой, словно Он встает между людьми и успокаивает их Истиной. Словно любить необходимо не только свою семью, свой род и свою страну, но и весь мир, всех людей от мала до велика, вне рас и религий. Тогда для Эстебана всё разрешилось, теперь и он подобно светлому пророку будет разделять людей любящим духом своим. Особенно ему понравился меч в Его деснице на иконе Страшного Суда, словно луч неведомого света, прозрачный, духовный меч и Эстебан нарек себя сим орудием правды.