Семен вздохнул и сменил насмешливый тон на серьезный:

– Конечно, не сейчас! Я, наверное, отчислюсь из института, Ваня… Уйма времени потеряна. Мое место – не в поликлинике, и даже не в хорошей городской больнице. Я это понял точно, а вот как быть, не знаю. Все придется начинать заново, так что, скорее всего, переведусь-ка я в университет, на кафедру генетики. Ты вот про лягушек здесь рассказывал, а я, не поверишь, когда прочитал, что в Англии не только на лягушках, но даже на мышах начали получать копии живого организма из клеток обычной ткани… Из обычных, Ваня, клеток, пойми, а не половых! – так вот, прочитал я об этом, и мне наконец-то стало ясно, где свои мозги применить.

Он на секунду оглянулся: рядом с ними никого не было.

– У меня одно особенное свойство есть, – понизив голос, сообщил он. – Только ты молчи об этом, не трепись… Я умею в голове строить молекулярные цепочки любой длины, ну, то есть моделировать их безо всякого ограничения… ДНК, к примеру, в полном объеме построить могу, а потом каждый фрагмент рассмотреть отдельно, словно под увеличительным стеклом. Вплоть до того, что оптические изомеры, если требуется, на то или другое место прилаживаю, это вроде мозаики… – он говорил уже почти шепотом, но очень четко. – Поэтому синтез белка для меня – вроде игры в конструктор. Любого белка, ты понимаешь? В том числе и такого, который, если тот или другой ген работает с ошибкой, вызывает заболевание. Надо в таком случае ген либо заменить на нормальный, либо блокировать… По большому счету, нужно составить общую генетическую карту для каждого отдельного человека, вроде его паспорта, а потом работать по ней, занимаясь починкой сломанных фрагментов.

– Ангину сможешь вылечить? – пытаясь вникнуть в суть, но с принятым у них оттенком иронии спросил Иван.

Семен отодвинулся с шутливой гримасой:

– Вы, хирурги, – неприятные, прямолинейные люди. Не ангину, а рак, диабет, атеросклероз… Такого типа болезни. Понятно?

– Значит, возвращаясь к теме и подводя итог, – констатировал Иван, – ты себя видишь большим ученым, ну, вроде спасителя человечества: академик Семен Ильич Журавлев, встречайте! Гром аплодисментов, овации. Все встают, слышны возгласы: «Браво!»

– …А следом на сцену выходит главный хирург Советского Союза, почетный мастер кройки и шитья органических тканей, Иван Петрович Боголюбов, – подхватил Семен. – Не мешайте, граждане, разойдитесь в стороны: вот его чудесные, мозолистые руки. Хирург Боголюбов пользуется ими только во время операций. Остальное время руки отдыхают, так что все делают за него медсестры. Естественно, вы понимаете: у каждой из них параметры… – он сделал паузу, и оба будущих героя хором воскликнули:

– Девяносто – шестьдесят – девяносто!..

Они зааплодировали друг другу и захохотали от переизбытка дурацкой энергии и молодости. Две девушки, возвращавшиеся с пляжа, обернулись и, похоже, приняли бравурные крики со скамейки в качестве комплимента на свой счет.

– В запасе у нас еще целый час, – глядя, как девушки не торопясь удаляются, заметил Семен. – У каждой, как я заметил, есть две ноги. И большие голубые глаза.

– Не может быть, – пристально вкладываясь вслед девушкам, засомневался Иван. – Не изменило ли вам зрение, коллега? В том смысле, что глаза у обеих именно голубые? Это цвет моей мечты, и я очень, очень боюсь ошибиться.

– Даже синие, – заверил его Семен. – Предлагаю приступить к знакомству. Считаю до трех, и решаем…

– Вперед! – не дожидаясь счета, скомандовал Иван, и оба они, поднявшись, целенаправленно двинулись вслед за прелестницами по деревянному мостику, через который недавно сюда пришли.