Услыхав, что муж приехал, хозяйка перепугалась; поспешно спрятала кушанье в печку, а гостю указала сундук, куда он и залез во избежание неприятностей.

Когда кушанье со стола исчезло, Клаус громко вздохнул. Тут-то и заметил его хозяин.

– Что ты там делаешь, любезный? – спросил хозяин. – Иди лучше сюда.

Клаус слез с крыши и, сообщив, что он заблудился, попросил приюта на ночь.

– Милости просим, – сказал хозяин. – Переночуй и подкрепись пищею.

Хозяйка приняла их очень радушно и поставила на стол полный горшок каши.

Но Клаус терпеть не мог каши. Ему хотелось тех прелестей, которые спрятаны были в печи.

В досаде он придавил ногою мешок с кожей, сброшенный под стол, и кожа заскрипела.

– Что у тебя там? – спросил хозяин.

– Там у меня колдун сидит, так это он разговаривает.

– Что же он говорит?

– Он говорит, что мы можем не есть каши, так как он припас для нас кушанья получше. Стоит только отодвинуть заслонку; кушанья в печи.

– Неужто?

Хозяин пошел, открыл заслонку и вскрикнул от удивления, увидав пирог, жаркое и рыбу. Хозяйка, разумеется, не посмела спорить и поставила все кушанья на стол.

Когда хозяин и Клаус наелись досыта, последний опять придавил кожу.

– Твой колдун опять что-то говорит.

– Он говорит, что принес три бутылки и поставил их за печку.

Хозяйка должна была принести вино. Хозяин подвыпил и развеселился.

– Не может ли твой колдун показать мне черта, – сказал он. – Я теперь так подбодрился, что наверно не испугаюсь.

– Мой колдун делает все, что я ни пожелаю. Крак! Слышишь? Он говорит, что покажет черта, только ты струсишь.

– Ни за что не струшу.

– Крак! Он говорит, что может показать черта не иначе, как в образе дьячка.

– Брр… Это он нарочно; знает, что я не терплю дьячков. Ну, да пусть уж. Черт в образе дьяка, все же не дьячок. Пусть только близко ко мне не подходит.

– Постой, надо хорошенько послушать, что говорит колдун.

И, наступив на мешок, Клаус наклонился и стал делать вид, что прислушивается.

– Пусть, говорит, хозяин приподнимет крышку вон того сундука; только не очень, чтобы черт не выскочил.

– Хорошо; только ты уж, пожалуйста, помоги мне.

Едва хозяин приподнял крышку сундука, как тотчас же отскочил в сторону.

– Уф! Я его видел. Вылитый наш дьячок; отвратительная рожа.

Затем они снова принялись пить и пили до глубокой ночи. Хозяин так расходился, что стал упрашивать Клауса продать ему колдуна.

– Я дам тебе за него лукошко серебра, – говорил он.

– Не могу, – отвечал Клаус. – Я сам дорожу им. Ты видишь, какие оказывает он неоцененные услуги.

– Удружи, продай! – приставал хозяин.

– Ладно. За твое гостеприимство я согласен доставить тебе удовольствие. Только смотри, не надуй, насыпь лукошко до верха.

– Останешься доволен. Только будь другом, возьми уж и сундук. Иначе мне все будет думаться, что черт сидит в нем.

Клаус отдал хозяину мешок, получил лукошко серебра и, сверх того, тележку, чтобы довезти сундук.

Распростившись с хозяевами, Клаус ушел припеваючи. Поравнявшись с рекой, он сказал как можно громче:

– Что мне делать с этим сундуком? Надоел он мне: все руки оттянул. Брошу его в реку.

Дьячок слышал эти слова; слышал плеск воды.

– Погоди, погоди! – крикнул он. – Дай мне сперва выйти.

– Уф! Черт еще там. Надо его поскорей утопить.

– Выпусти меня, – взмолился дьячок, – я тебе дам полное лукошко серебра.

– Ну, это другое дело, – сказал Клаус и открыл сундук.

Дьячок вышел оттуда и, столкнув сундук в воду, повел Клауса к себе и отсыпал ему лукошко серебра.

Вернувшись домой, Клаус пересчитал добытые деньги и остался очень доволен.

«Выгодно продал я лошадиную кожу, – подумал он. – Большой Клаус лопнет с досады!».