- Не она, а Настя. Я здесь тоже присутствую, если ты не заметил.     

- Не заметишь тут.      

Настя вздохнула и поджала губы. Быстро почистила рыбу, порезала её на стейки.     

- Пожарим или… что ты хотел сделать?      

- Да, пожарим давай.     

- Окей. Можно будет ещё что-нибудь на десерт сделать. Я там в холодильнике ягоды видела.      

- Это долго, наверное?     

- Ну, после обеда отдохнёте пока, а я быстро сделаю и чаю попьём.     

Влас подмигнул Насте, она улыбнулась ему, поставила сковороду на плиту.      

- Эй, голубки, я вам не мешаю?     

Зубарев сменил место дислокации и теперь находился в метре от готовивших обед Власа и Насти. И кажется, выглядел ещё более рассерженным, хотя Насте казалось, что больше уже некуда.      

- Не мешаешь, - заверила его она. - Если есть желание помочь, расставь, пожалуйста, тарелки на столе.      

Она уже поняла, что в кухне всё сделано для Сашиного удобства. Посуда стояла на том уровне, до которого он мог дотянуться, потому её слова не должны были никак его обидеть или унизить. И всё же Зубарев отреагировал так, как она не ожидала.     

Подъехал вплотную к ней, практически зажав её между своей коляской и плитой, и когда Настя обернулась в удивлении, процедил:      

- Если думаешь, что мы тут все будем делать вид, что прекрасно проводим время втроём, у меня для тебя плохие новости. Ни сидеть с тобой за одним столом, ни играть в эти все игры, которые вы с моей мамой придумали, я не собираюсь.            

Саша откатил кресло и направился к выезду из кухни.     

- Саш, ты чего? - Влас был, похоже, удивлён не меньше самой Насти. - А обед?     

- Засуньте его себе в задницу.       

Он уехал, оставляя их вдвоём. Настя снова повернулась к плите, чтобы скрыть от Власа, что слова Саши её огорчили. Даже слёзы на глазах выступили, хотя она очень старалась не реагировать.       

- Ладно. Я с ним вдвоём тогда поем у него, если ты не против, - проговорил Влас, когда Настя выключила плиту.     

- Не против конечно. - Ей всё же удалось взять себя в руки и даже улыбнуться, оборачиваясь к Власу. - Только сомневаюсь, что он будет есть мою рыбу.       

- Ты ему насолила в прошлом, что ли?      

- Нет. Даже, я бы сказала, наоборот.     

- Тогда странно, что он так с тобой.      

Влас пожал плечами, ловко положил на две тарелки салат и, после некоторого сомнения, по поджаренному стейку, поставил всё это на сервировочный столик и отправился к Саше, оставляя Настю в одиночестве.     

- Мам! Мамочка! Ты рано!      

Только когда Настя приехала домой, где на неё буквально напрыгнула Глаша, и когда прижала дочь к себе, напряжение внутри стало исчезать.     

- Да, рано. И думаю, так теперь и будет.     

- Здорово!     

Глаша просияла, засуетилась. Подала Насте тапочки, забрала сумку, устроила её на обувнице. Её маленькое солнышко, ради которого можно хоть в ад спуститься. Впрочем, работа у Саши Зубарева была весьма похожа на это «гостеприимное» местечко.     

- Да, очень даже здорово. А вы как с бабушкой?     

- Гулять ходили. Уроки я делала.    

- Уже? Вроде бы не должны ещё задавать.     

- Сказали, что по желанию. Я пожелала.     

- Ладно. Давай тогда в кухню дуй. Будем сейчас чай пить. - Настя достала из сумки небольшую коробку с пирожными и вручила её дочери. - Я вкусного принесла. И бабушку зови.      

Через десять минут устроились втроём в кухне. Мать Насти смотрела на неё с немым вопросом в глазах, но молчала.     

- Если ты о Зубареве хочешь разузнать, то он самая большая задница из всех возможных, - мрачно проговорила Настя, и Глаша хихикнула, прикрыв ладошкой рот.