Разбудил меня резкий, каркающий окрик. Я подскочила в своем самодельном гнезде и завертела головой. Прямо передо мной, против света, стоял старик. Он что-то кричал, но я ничего не понимала. Как и следовало ожидать, язык местных жителей для меня оказался неведом. Однако не нужно было ничего знать, чтобы понять – это хозяин сарая, и он крайне недоволен вторжением на свою собственность. Я не знала какие здесь люди и что мне грозит за такую провинность, а потому испугалась не на шутку. Подключила всю свою ловкость и проворство и в несколько прыжков достигла выхода. Когда показалось, что воля уже рядом, твердая  рука схватила меня за шкирку.

Сердитый дед в мохнатой шапке, нахлобученной на лоб,  приподнял меня, как нашкодившего котенка, и внимательно рассматривал. Я могла сбежать, но для этого пришлось бы выскользнуть из теплого ватника и спасаться без него. Прикинув цену свободы, я решила, что не хочу снова оказаться на улице без теплой одежды. Хватит уже того, что я босая. А у них тут, кажется, зима.*

Дед, тем временем,  продолжая ругаться, потащил меня к прямоугольному строению, которое так пугало вчера. Я собрала все свои душевные и физические силы для решающего рывка, извернулась и стала брыкаться, как бешеная. После всего, что мне пришлось пережить, возможно, это не так уж далеко от правды. Одновременно рвалась в разные стороны, чтобы сбежать вместе с теплой добычей в виде куртки. Дед оказался тоже не промах, и крепкий для своих лет. Он перехватил меня двумя руками и прижал к себе, не оставляя ни шанса. Сказал:

– Успокойся! Хватит вырываться, я тебе не наврежу.

Как будто я понимала его! Но он этого не знал. Для него я, видимо, была просто странной девчонкой. И правильно, мог ли человек в здравом уме предположить такую дикую историю, что я иномирянка. С чего бы?

Когда я перестала дергаться, старик наклонился ко мне и, заглянув в глаза, что-то еще говорил. Голос его звучал спокойно, и в конце он сжал мне плечо. Я, несмотря на страх, предположила, что он пытается меня успокоить. И немножко угомонилась, но не совсем. Видят боги, у меня не было причин доверять людям. Всякого насмотрелась. Теперь дед взял меня под локоть и, открыв деревянную дверь, подтолкнул внутрь гигантского прямоугольника. Я втянула голову в плечи, ожидая всего чего угодно. Мы прошли по твердому полу и поднялись по лестнице. Потом старик достал ключи и, позвенев ими, открыл еще одну дверь. Я повернулась и посмотрела вниз, решая, стоит ли бежать снова или выход там надежно закрыт. Но не успела ничего предпринять, дед потянул меня за руку, и мы вошли в новое помещение. Оно было узким и длинным. И первое, что я ощутила – ударившее в лицо тепло.

– Разуваться тебе не надо, так что проходи так, – усмехнулся старик и приглашающим жестом руки указал на проход слева.

Слов я снова не поняла, но жест уразумела и сделала несколько неуверенных шагов в том направлении.

– Садись, – сказал дед.

А я уставилась на него, совершенно не понимая, чего он от меня хочет.

– Ну, чего ты лупишься? – удивленно спросил он. – Присядь. Обожди. Я сейчас найду тебе что-нибудь из нормальной одежды. Ты же выглядишь, как сумасшедшая. Будто из психушки сбежала. А может и сбежала? Чего ты молчишь? Немая что ли?

Я не выдержала и тоже разразилась тирадой на своем родном языке:

– Какого ты от меня хочешь? Я не понимаю тебя. Совсем. Ни единого словечка не понимаю. Может так до тебя дойдет, что я говорю на шантахском?

Теперь ошалело выглядел уже дед. Когда к нему вернулся дар речи, даже присвистнул. Махнул на меня рукой и утопал в другие комнаты, на ходу бормоча себе под нос: