«А это кривляние на рельсах? А эта кукла, словно нарочно оставленная в багажнике? Если она представляет собой такую ценность для наших милых незнакомцев, почему же они ее бросили вместе с машиной?» «Да, – возразил капитан, – но пожар! Пожар в участке! Это уже не шутки». «А вы уверены, что пожар – дело их рук? Кто припарковал возле участка дурацкую камьонету, набитую пиротехникой? Может, тот же самый человек, высунувшись из окошка, бросил непотушенный окурок, и тот угодил прямиком в кузов! Скажете, такого не может быть?» На это капитан возражать не стал, но напомнил о погасшем свете: «Если его выключили не вы и не они, то кто и зачем?»

Главный не успел ответить: его, хихикнув, опередил один из журналистов. Этот тоже подошел к шкафу, порылся в нем и достал из него номер El Diario Imperial. Только не такой старый, как с фотографией автобуса, а всего-то четырехдневной давности. Протянул газету капитану и уточнил: «Где-то ближе к концу». Капитан взял газету и, едва начать листать ее с конца, ошалело воззрился на крупно набранную заметку: «COMUNICADO. Electro Sur Este, comunica a sus señores clientes a al público en general, que para garantizar y optimizar el suministro de energía eléctrica, se suspenderá el servicio eléctrico para realizar trabajos de expansión, reforzamiento y renovación de las instalaciones eléctricas; en los lugares, días y horarios siguientes…»21 Дальше шел перечень улиц и часов. Авенида де ла Культура, та ее часть, где находился сгоревший полицейский участок, в списке имелась. Совпадало и время: указанное в сообщении и то, когда в участке погас свет. «Вот так», – журналист снова хихикнул. А капитан скомкал газету и швырнул ее на пол: туда же, где уже валялась предыдущая газета.

«Думаю, – Главный, – всё так и было: сначала погас свет, а потом из окна на втором этаже высунулся курильщик и бросил окурок. Окурок попал в камьонету, и пошло-поехало. Обычное головотяпство. Бывает. Как говорил Шерлок Холмс…» «К черту вашего Шерлока Холмса! Что вообще происходит?» «А вот это, – ответил Главный, – мы сейчас и попытаемся выяснить». Повернулся к Раулю и потребовал: «Сядь на стул и рассказывай по порядку. Начни с того, как ты ухитрился связаться с этими… не людьми». Рауль сел. Вкратце он рассказал вот что.

Когда автомастерскую – его прежнее место работы – закрыли из-за многочисленных жалоб, он, Рауль, вовсе не был в таком уж восторге от того, что тут же смог устроиться в другую. Он был неплохим механиком, автомобилями увлекался с детства, но работать не любил. Деньги любил, но работать – нет. Ему казалось, что на любой работе платят слишком мало. Отчасти это было правдой: как механик, он зарабатывал всего-то полторы тысячи солей в месяц, что было курам на смех для человека, вынужденного арендовать жилье и любящего бывать на дискотеках. В общем, обычная история человека, чьи потребности оказались намного выше возможностей и перед которым встал выбор: либо умерить потребности, либо найти какой-то другой источник доходов.

Сначала родилась идея попробовать с наркотиками. Для Куско, да и вообще для Перу, ничего нового: марихуана и хлоргидрат кокаина22 (clorhidrato de cocaína), расфасованные в пакетики – типичный набор любого начинающего на безрыбье кабальеро. Да, бизнес нелегальный, но вызывающий меньшее отторжение, чем, например, те же кражи. Возможно, сказывается генетическая память о тех временах, когда кока для народов Анд была панацеей от всего, а за кражи убивали. А может, дело в том, что кока сама по себе и ныне в Андах не воспринимается как что-то, для человека противоестественное. Ее легально выращивают под контролем государства, а ее листья – конечно, не переработанные в «пасту»