– Так вот кто эту дикую музыку вызвал! – подаю я голос, пока Сашка с Матвеем не переругались окончательно. – Послушай, друг, не знаю, как там твоя Роза, но я из-за этой музыки не высыпаюсь. Она, видимо, считает своим долгом держать меня в тонусе. Так что давай отменяй.

– То есть сработало?! – Матвей вскакивает на ноги. – Сработало, да?! Только я не знаю, как отменить…

– Вот так всегда, – говорит ему Андрюха. – Запомни, а лучше запиши: если собираешься во что-то влезть, сначала подумай, как будешь вылезать обратно. На будущее пригодится.

– Никакая эта музыка не дикая, – вздыхает Сашка. – А даже если и так, сейчас я ее приручу.

Девушка берет флейту и начинает играть. Пока она играет, мне кажется, что мир звуков приходит в движение и то, что раньше было хаотичным, становится упорядоченным.

– Теперь все, кому важно услышать нужную музыку в нужное время, будут ее слышать, – сообщает Сашка, закончив композицию, – но только не прямо в голову, а по радио, по телевизору, из открытого окна, из проезжающей машины, от уличных музыкантов…

– И Роза тоже будет слышать? – уточняет Матвей.

– И Роза тоже, – согласно кивает Сашка.

– Неужели наконец высплюсь, – говорю я, когда мы с Андрюхой неспешно бредем по аллее.

– С твоей работой – не факт, но никакая дикая музыка тебя точно больше не побеспокоит. Она теперь вся домашняя.

– Знаем мы этих домашних, – смешливо ворчу я. – Они к себе больше внимания требуют. То лоток поменяй, то лапы помой, то вообще подои. Совсем без человека обойтись не могут!

– А ты человек? – серьезно спрашивает мой спутник, в глазах у него при этом светится лукавство.

– Не факт, – сдерживая улыбку, не менее серьезно отвечаю я.

– Я так и знал!

Мы дружно смеемся, и наш смех сливается с музыкой, звенящей над островом. Он становится частью этой музыки.

Новая Голландия – это комплекс из двух рукотворных островов в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга, ограниченный рекой Мойкой, Крюковым и Адмиралтейским каналами. В настоящее время острова открыты для посещения и являются общественным пространством. Однако долгое время комплекс был закрыт, что способствовало рождению множества мифов и легенд. Так, Новая Голландия считалась масонским местом (в частности, говорили, что на связь с масонами указывает ее треугольная форма, напоминающая знак «Всевидящее око»). В серии «Дикая музыка» это обыгрывается в том числе отсылками к опере Моцарта «Волшебная флейта», которую тоже считают связанной с идеями и ритуалами масонства.

Кроме того, эта серия приглашает читателя заглянуть в музыкальное закулисье Санкт-Петербурга, раскрывая историю о предметах силы в руках тех, кто в этом понимает, и тех, кто не властен над ними.

– Слав, ну что ты киснешь? Скажи «сыр»!

– Колбаса.

– Какая колбаса?

– Копченая!

Мы идем по набережной в сторону Большеохтинского моста. Настроение у моего спутника, что называется, ниже плинтуса. Если бы я не видел Славку в деле, в жизни не поверил бы, что это питерский наблюдающий – меч правосудия, призванный следить за равновесием сил и вмешиваться, если видит нарушение. Сейчас это просто нахохлившийся подросток. Капюшон на голове, руки в карманах толстовки, смотрит себе под ноги, сутулится и огрызается на каждое мое слово.

– Славка…

– Не мешай мне, я думаю!

– Куда меня послать? – отшучиваюсь я, чтобы разрядить обстановку.

– Угадал! – язвит он.

– Послать, значит? А кто кричал: «Хьюстон, тьфу, Андрюха, у нас проблемы?!»

– Я?! Я никогда не кричу! – срывается на крик наблюдающий и ускоряет шаг.

Вздыхаю, тоже засовываю руки в карманы и устремляюсь следом. У нас с наблюдающим есть договоренность: когда ему что-то непонятно в питерских реалиях, он зовет меня. Сегодняшний вызов был странным. Славка ничего толком не объясняет и, похоже, всеми силами пытается от меня избавиться. Не на того напал. Я любопытный и упрямый.