В подтверждении его слов, над головами космонавтов прожужжали стайка ещё одних тварей ошеломляющих размеров, внешним видом своим напоминающих стрекозу. Размах их крыльев достигал не менее трёх метров. Одна из них держала в своих узловатых лапах трепыхающуюся добычу. А в чаще вновь раздался, леденящий кровь, рёв неведомого зверя.

Бутанов поёжился.

– Ну и нравы у них тут!

Проводив глазами жутких летающих насекомых, Гаммов продолжил:

– Я полагаю, что мы пришли на эту планету слишком рано. Нашим первобытным братьям по разуму не поможет никто, кроме их самих и… эволюции. Смогут выстоять в борьбе за существование под лучами оранжевого солнца, останутся жить и поднимутся вверх по эволюционной лестнице. Не смогут, значит, не судьба.

Второй пилот удивлённо посмотрел на планетолога.

– Дружище, ты нарисовал слишком мрачную картину. Не нужно заранее списывать этих бедолаг со счетов. Пройдёт время и они, я надеюсь, займут доминирующую позицию в пищевой цепочке на этой планете. Разум – это их решающее преимущество над всеми остальными тварями, здесь обитающими.

Гаммов мягко улыбнулся.

– Эд, я не возражаю против такой постановки вопроса и обеими руками только – за. Я на их стороне, и от всей души им сочувствую. Ведь они – наши братья по разуму, хоть и первобытные.

Собеседники сделали в беседе паузу. Настроение у землян было противоречивое. С одной стороны они встретили инопланетных братьев по разуму. И это служило им поводом для огромной радости. Но с другой стороны, инопланетные братья по разуму находились на такой низкой ступени своего эволюционного развития, что прямой контакт с ними терял всякий смысл. Или, почти терял…

А в это время группа местных гуманоидов, удовлетворив своё любопытство, незаметно растворилась в лесу…

Бутанов досадливо пробормотал:

– Вот и всё. Они ушли. Причина банальна: мы перестали их интересовать.

Астрофизик поставил вопрос ребром:

– Получается, что мы на эту планету прилетели слишком рано?

Второй пилот и планетолог перекинулись взглядами.

Ответил Гаммов:

– Да. Мы, похоже, прилетели сюда рано. У местной эволюции свои сроки. И они, к нашему большому сожалению, не совпали с нашими намереньями.

Сигмин задумчиво прищурил глаза.

– А нельзя ли эту самую эволюцию перехитрить?

Гаммов удивлённо поднял брови.

– Я не понял тебя, Эд?

Второй пилот начал свою мысль излагать издалека:

– У нас нет времени возиться с первобытными существами. Это теперь ясно для всех.

Криво усмехнулся.

– В том числе и для меня, ярого сторонника контакта. Ваши аргументы окончательно убедили меня в безнадёжности этой затеи.

Тяжело вздохнул.

– И, действительно, проку от этой возни с ними будет мало. Мы не получим никакой отдачи. Да и они вряд ли адекватно оценят наши усилия. Они просто не поймут нас.

Его уста снова тронула однобокая усмешка.

– И это при условии, если нам, вообще, удастся вступить с ними в прямой контакт. В чём я теперь тоже сильно сомневаюсь.

И тут же, совершенно неожиданно для своих друзей, второй пилот произнёс обнадёживающие слова:

– Но выход из этой патовой ситуации, на мой взгляд, всё же, есть…

…И тут же, совершенно неожиданно для своих друзей, второй пилот произнёс обнадёживающие слова:

– Но выход из этой патовой ситуации, на мой взгляд, всё же, есть…

Бетанов и Гаммов во все глаза уставились на своего шефа. Во взгляде недоверие и надежда.

Второй пилот, между тем, продолжил излагать свою мысль:

– И заключаться он будет в том, что мы ненавязчиво внедрим в их среду своих посланников. Внешне они ничем не будут отличаться от аборигенов, а потому останутся вне их подозрений. Внедрившись, наши посланцы начнут упорно и методично ускорять естественный процесс цивилизационного становления инопланетных братьев по разуму! Причём, они будут трудиться неустанно на протяжении всей своей долгой жизни!