– Дарья! Меня зовут Дарья.

Её спасительница только хмыкнула и приступила к дальнейшим объяснениям. Достала маленькое, потемневшее от старости зеркальце и показала гостье то место на её теле, которое она смогла бы увидеть лишь с огромным трудом. Да и то вскользь. Тыльная сторона бицепса на правой руке. Там была татуировка:

– Жар-мин! – прочитала пастушка по слогам. Затем ткнула пальцем в серое пятно, слегка напоминающее выведенную татуировку: – Тайлама. Тайлама ди Жармин.

Потом стала показывать аналогичное место у себя, по слогам читая своё имя. После чего, тыкая в чистое место без пятна, сумела доказать, что у неё «тайлама» нет. Точнее говоря – никогда и не было. Потому что для неё подобное – запрет, табу… и так далее. А чтобы вообще никаких сомнений не осталось, кто такой тайлама, показала вульгарными жестами, что он делает с женщиной во время секса. И руками обвела весь дом. Потом ткнула рукой в лежанку.

«Понятно, – догадалась Чернова. – Речь идёт о муже. Но тогда почему у меня вместо татуировки пятно?» – И на этот вопрос ей ответили очень доходчиво, изобразив покойника. Мол, когда муж умирает, татуировка с его именем убирается.

Новое имя землянке не понравилось категорически. И она приложила все усилия, чтобы довести до сведения хозяйки своё настоящее имя. Пришлось также выяснять: можно ли так? Пастушка скривилась в сомнениях, пожала плечами и даже руками развела. Получалось, что вроде как не запрещено… Только так никто не делает.

За стенами продолжала бушевать вьюга, а внутри домика оставалось тепло, уютно, мирно… пусть и голодно. Чем ещё гостью угостили, так это травяным отваром. А раз спать укладываться никто не спешил, то Дарья, прополоскавшая горло и хотя бы утолившая жажду, всеми средствами показала, что желает изучить местный язык. И стала тыкать рукой во все окружающие их предметы.

Но Саигава и к этому отнеслась скептически. Вначале сумела показать, что время всё-таки позднее и надо будет вскоре ложиться спать, и убедила, что предметы – ничто, а вот тело и его части – многократно важнее. Она довольно охотно приступила к обучению:

– Голова… Волосы… Глаза… Рот… Язык… Уши… Нос…

Чего уж там, Дарья со всем присущим ей рвением и неуёмным желанием приступила к учёбе. Тем более что новые слова давались вроде как легко, выговаривались просто и запоминались довольно быстро. К тому же добрая треть из них оказалась чуточку похожими на итальянские, частично – на греческие. Только и следовало, что старательно выговаривать, да ещё и визуально смотреть на запоминаемые части, а потом и касаться их. При касаниях стало ещё проще запоминать.

– Рука… Плечо… – Тем более что Саигава почти всё с себя сбросила, села рядом и уже рукой Дарьи касалась нужного места. – Локоть… Кисть… Палец…

Пройдя десяток слов и понятий, возвращались к первому уроку, ко второму. Повторяли. Вновь переходили к новым словам:

– Гладить… Касаться… Пощипывать…

Несмотря на скучность учебного процесса как такового, Дарья вдруг осознала себя странно разгорячённой. Сна или усталости – ни в одном глазу. Голода – как ни бывало. И даже возникло ощущение, что за ночь если не научится говорить, то уж точно всю анатомию человека на местном языке изучит. Наверное, нечто горячительное оказалось в напитке, раз организм завёлся словно после нескольких чашек крепкого кофе.

– Грудь… Живот… Нога… Бедро…

А вот когда её пальцы стали касаться внутренних сторон бедра, а потом и пальцы Саигавы прошлись в ответном поглаживании, Дарью вдруг накрыло острое желание сексуальной близости. Жаром наполнился низ живота, дыхание стало сдавленным и порывистым. Да и сознание начало заволакивать туманной поволокой подступающей страсти.