«Вот бы мне заиметь фотоаппарат, – он давно об этом мечтает, – какие фотографии можно было бы делать, снимая виды на Кавказе!»

Открыв дверь, Андрей оказался в небольшом полутемном помещении, стены которого были увешаны множеством фотографий. В углу у стола, за которым сидел молодой человек, разговаривающий со стоящими посетителями, тяжелыми черными полотнищами была огорожена часть комнаты, откуда проникал яркий свет. Поздоровавшись, Андрей начал рассматривать развешенные фотоснимки, стараясь не привлекать чьего-либо внимания, и так увлекся, что не заметил, как остался один в помещении.

– Вы, господин офицер, желаете сфотографироваться? – обратился к Андрею фотограф.

– Простите. Такого намерения у меня, признаться, не было, – оторопев от неожиданного обращения к нему, ответил Андрей. – Питая некоторую страсть к этому искусству, я считал бы непростительным пройти мимо ваших превосходных фотографий.

– Польщен вниманием к нашему скромному труду, – с улыбкой и картинным кивком головы ответил фотограф. – А вы имеете, если позволите спросить, какое-нибудь отношение к фотографии?

– Пожалуйста! Если хотите, то родственное, – тоже улыбаясь, сказал Андрей, – я топограф, а это похоже на «фотограф», и не по созвучию, а по сути дела.

– Ссылаясь на греческий, мы с вами «пишем», но, по-видимому, несколько по-разному, как я понимаю?

– Верно. Вы «пишете» светом, а мы – карандашом да пером, а объекты съемки бывают одни и те же, как, например, вот эти горы, – ответил Андрей, показывая на прекрасный снимок панорамы Бештау.

– Вам приходилось снимать горы? Где?

– Немного, но пришлось, и не где-нибудь, а на Кавказе.

– Вам, наверное, приходилось видеть не менее прекрасные места, коими так богат Кавказ.

– Приходилось. Но жаль, что не пришлось увековечить их в таких вот снимках, какие я вижу здесь.

– А знаете что? – медленно раздумывая, сказал фотограф, – у меня мелькнула мысль об общности наших с вами намерений.

– Что вы имеете в виду? – глядя в глаза собеседнику, спросил Андрей.

– Организацию компании «Топограф, фотограф и К°», – рассмеявшись, ответил фотограф и продолжал уже серьезно: – Но вы простите меня, может быть, можно, после столь длительного «делового» разговора нам и представиться друг другу.

– С удовольствием! – отозвался Андрей. – Пастухов я. Андрей Пастухов.

– А я Раев. Григорий Иванович. Скажите, вы надолго к нам прибыли?

– Только на сегодня, проездом. В Тифлис еду, к службе.

– А что вас здесь заинтересовало?

– Лермонтовские места Кавказа.

– Не могу не разделить с вами, господин Пастухов, ваши увлечения и, если говорить совсем серьезно, то мы могли бы быть полезными друг другу. Поверьте мне не только как деловому человеку, но и как представителю искусства, которым является художественная фотография.

– Я в этом еще раз убеждаюсь, рассматривая ваши удивительные снимки, и готов служить вашему искусству в меру своих сил и возможностей, – посерьезнев, сказал Андрей, – но, как вы могли понять, Григорий Иванович, у меня нет необходимых принадлежностей.

– Я понял главное, у вас есть желание и широкие возможности, тогда как я и мой компаньон заняты больше фотографированием лиц, желающих запечатлеть «в веках свой облик», пребывая на Минеральных Водах. Наши деяния посему ограничиваются узким кругом местных достопримечательностей.

– Ваша правда, – согласился Андрей, – мне предстоит осваивать широкие просторы всего Кавказа.

– Вот вам и карты в руки, как говорят, – удовлетворенно подтвердил Раев и продолжал, увидев через окно идущего человека: – Да вот, кстати, и мой друг шествует.

Раев представил Андрею своего компаньона Николая Васильевича Киселева, которому коротко поведал о своем собеседнике и теме разговора с ним.