Оставаясь незамеченной другими мастерами, Ариса нырнула в мастерскую и тут же обмерла.
Меланхолично раскуривая длинную сигарету у окна стояла Харитина Авдий. Родная бабушка Арисы, во многом символ для "Анцерба" – как много раз именно Харитина находила нужные слова для подбодрения уставших бойцов, как много раз воодушевляла самого Оберга не опускать рук, как много идей придумала, как много выгодных связей смогла установить… И как критично и бесстрашно спорила с советом организации о ее роли и методах работы.
В серебристую густую косу пожилой женщины был вплетен шелковый терракотовый платок; сама она, одетая в классический серый костюм "с мужского плеча", вполне могла претендовать на журнальные обложки.
Лишь только женщина увидела вошедшую Арису, как тут же всплеснула руками:
— О, Матерь! — и бросилась обнимать внучку. — Где ты была, во имя всех Небожителей?! Мы уж не знали, о чем думать! Ариса…
Объятия Харитины крепкие, искренние; в них – все волнения, пережитые с Обергом за ушедшую ночь.
— Прости, я подвела... Граффити не сделала, сорвала договоренности и…
— Это все такие мелочи! — Харитина выразительно заглянула в глаза девушки. — Самое главное, что ты цела и невредима. Где ты была? Что случилось? — но не успела Ариса даже подумать о том, какой дать ответ, как бабушка тут же спешно продолжила говорить. — О, нет, сначала я сообщу Обергу, что ты в порядке, иначе он всему городу сейчас артерии вскроет!
— Я в полном порядке, не беспокойтесь! — девушка в волнении сжала ладонь Харитины. — Просто вчера познакомилась с мужчиной, мы разговорились и времени не заметили… — и ведь не ложь; разве что часть правды.
— Оу! — леди Авдий же многозначительно вскинула брови. — Что ж… Обергу я скажу, что ты осталась ночевать у подруги; меньше вопросов и меньше волнений, у него все-таки нервы уже не те, что прежде. А после звонка мы пойдем с тобой купим кофе и все обсудим…
— Давай оставим на вечер беседы, у меня работа простаивает, нужно покрывать грунт и…
— Кофе, дорогая леди, не терпит отлагательств! Да и я не выдержу до вечера инриги о твоем новом знакомом. Работа подождет.
Харрисон. °18-1-11
Наконец бумаги подписаны и предпоследний этап переговоров завершен – почти финальная точка в официальной причине прибытия Харрисона в столицу Запада, – роль заместителя деда в его процветающем ресторанном бизнесе Хафнеру даже нравилась. Еще больше нравилось место для ресторана, выбранное Обергом. Заведение бывшего представителя чиновничьего аппарата будет располагаться в самом центре города, напротив администрации и (уже бывшей, в силу сокращения служащих) штаб-квартиры местных жнецов… Прекрасная локация, способная послужить целям "Анерба".
Харрисон с видимым удовольствием вернулся в номер гостиницы.
Номер безликий и абсолютно чистый – в нем ни намека на истинные задачи мимолётного хозяина; ни единого крючка, за который могло бы зацепиться всевидящие око Трех или их ищеек, — а за окном солнце озаряло умытый легким весенним дождем город. Безмятежный. Почти даже дремлющий.
Взрыв "Спаркла" замяли за ночь. Уже утром новостные сводки гласили о том, что линкор планировался к уничтожению, а пойманные диссиденты ни кто иной, как отпущенный пару недель с психиатрической клиники пациенты, которых "на злодеяние и нарушение общественного спокойствия натолкнул рецидив их эмоционального расстройства". Никто не виноват. Ничто не ударило по состоянию правительственного круга. Взрыв – случайность, так удачно разрешившая "планируемую судьбу "Спаркла".
Оперативно и правдоподобно, увы…
Харрисон ослабил галстук, лениво опустился в кресло напротив панорамного окна. Машинально размял кисти, поправил массивный перстень на указательном пальце. Мысли мужчины неслись вниз, к оставленному у входа в отель терракотовому маслкару. К тому, что сокрыто в его тайнике – золоченные маски, надеваемые представителя "Анцерба", — к тому, что предстоит дальше. Боевое крыло организации укрыло от ядовитого дождя Трех; но достаточно ли оно прочно, чтобы пережить надвигающийся шторм?