Обернувшись, я увидела перед собой Илью. Время его не пощадило. От смазливого румяного лица со злой ухмылкой не осталось и следа. Мы были ровесниками, но стоящий передо мной человек выглядел значительно старше. Его лоб изрезали морщины, густую темную щетину разбавляла седина, а прежний недобрый, но всегда горящий взгляд сейчас был совершенно потухшим. Передо мной стоял не тот мерзавец, каким я его помнила, а уставший, измотанный жизнью мужчина.

– Я искала, где поужинать, – ответила я, гадая, узнает он меня или нет.

– Одна?! – искренне удивился он.

– А это проблема? – с вызовом бросила я.

Лицо Ильи моментально изменилось, и на нем заиграла та самая, хорошо знакомая мне ухмылка. Осмотрев меня с ног до головы, чуть задержав взгляд на груди, он хмыкнул что-то неразборчивое и растянул губы в довольной улыбке, похожей на акулий оскал. Его усталость и равнодушие мигом испарились, зато появился интерес. Неужели он узнал меня… или все же нет? Я непроизвольно поежилась, будто вновь чувствуя боль мелких камешков, врезающихся в мою кожу. Мне захотелось убежать, спрятаться, раствориться в воздухе, но разве я могла?

– Столиков свободных нет, да мы и не предлагаем занимать целый стол одиночкам. Но могу предложить вам место за стойкой. VIP-место, так сказать. Идемте за мной. – Резко развернувшись, он махнул рукой, чтобы я следовала за ним, и направился к барной стойке.

Нет, не узнал. В его глазах читалась наглая заинтересованность мной как женщиной. Узнай Илья во мне крокодилиху, повел бы себя совсем иначе.

– Сюда, пожалуйста, сейчас дам меню.

Я села на высокий стул, и вмиг передо мной возник огромный ламинированный лист меню. Стоит отменить, что выбор блюд действительно впечатлял: бургеры, пивные закуски, супы, паста, гарниры и даже шашлыки. Другое дело – как все это будет приготовлено. Я бросила взгляд в тарелку своего соседа с остатками огромного бургера и почувствовала, как у меня потекли слюнки, а от голода свело живот.

– Я буду то, что у него, – сказала я нарисовавшемуся за стойкой Илье.

– Хорошо. Двойной чизбургер с картошкой. Что пьете? У нас отличный стаут…

– Я больше по светлому. Есть бельгийское?

– Лефф блонд. Для девочек, – подмигнул он.

– Отлично, давайте его. – Я никогда не любила пиво, но если выпивала, то отдавала предпочтение Бельгии. В отличие от германского, бельгийское пиво было не таким горьким и вполне терпимым.

Пока Илья передавал мой заказ на кухню и наливал пиво, я осмотрела посетителей. Справа сидел пожилой мужчина, почти управившийся со своим двойным чизбургером. Его лицо было мне совершенно незнакомо, а вот за ним устроились два хорошо известных мне романовчанина. Один из них жил на соседней от нашего дома улице. Не знаю, где он работал, но днем постоянно ошивался на центральной площади города и ругался на правительство, а по вечерам его видели в рюмочной отца Ильи. Второй раньше работал грузчиком в универмаге, а в свободное время составлял компанию приятелю. Очевидно, теперь они стали завсегдатаями бургерной, доставшись Романову-младшему по наследству вместе с помещением. С другой от меня стороны стул пустовал, и я положила на него сумку, предварительно вытащив из нее планшет. Дальше сидело несколько мужчин, кажется, все они работали на нашем заводе. Видимо, пришли сюда пропустить стакан-другой после смены.

Этот бар явно не предназначался для приличных девушек, а вот Илья сюда отлично вписывался. Он ловко наполнял стаканы пенным, громко смеялся и перекидывался злачными шутками со своей мутной клиентурой. Теперь еще более странным казалось то, что у него могли возникнуть серьезные отношения с Мариной. Как она, директор по качеству нашего завода, могла влюбиться в такого мужчину? Пытаясь понять это, я стала разглядывать Илью: широкие плечи под застиранной футболкой с эмблемой его забегаловки, никакого пивного животика, как у многих здешних мужчин, упругая попа. Возможно, именно это привлекло Марину? Мог ли их связывать только секс? Это очень даже вероятно, как и то, что со временем она поняла: будущего с таким типом быть не может, и, в конце концов, Полякова ушла от него, а он… Он ее убил?