На братское свое ристалище
За добычу ту богатую.
Дверь мне нужная на этаже верхнем,
Черная, изувечено-ветхая.
Глубоко вдохнув воздух затхлый,
В промежутке между мерцаниями лампы,
Поощряющей все страхи неоновые,
Я дверь выбиваю подошвой тяжелою,
И врываюсь в темную прихожую.
Взгляд мой, привычный к увиденному,
Замечает в комнате слева
Девицу, на животе лежащую,
К стальным трубам прикованную,
Нагую, в шлеме собачьем,
Ко всем наслажденьям готовую.
Дверь в комнату справа закрытая
Легко поддается ботинку подбитому
Сталью под лунным светом ржавеющей.
В пыли нелюдимой той кельи
Мужчина в маске кинолюбивой,
Пузатый, растерянно-грузный,
Руки мягкие разводит в стороны,
И смеется под кожей черною.
И говорит, живот свой пухлый
Почесывая лениво.
– Кем бы ты ни был, охотник,
Ошибся тебя пославший.
Твое оружие безуспешно
В мою плоть будет вторгаться.
Не убьет меня ни пуля,
Ни клинок твой, ни яд, ни пламень.
Опусти лучше ты убийство,
На колени передо мной падай,
И тогда минут чрез пятнадцать,
Будешь ты жив и свободен.
Потирает он член короткий,
Возбуждает себя неуверенно.
– Не простой я убийца потерянный,
Я послан к тебе королевой.
И на шаг отступил он к окну потрескавшемуся,
Руки вскинул, головой качая неуверенно,
И серафима пуля поспешная,
Кларигон, вдохновитель обмащиков,
Взвыла, стекло пробивая вслед за черепом.
Обрушилось на подоконник тело,
Сокрушая его под собою,
Отдаваясь смерти несмело.
Кровью маска забрызгана,
Окрасились ею серебристые молнии,
И все же я пульс проверяю,
Обретая убийцы покой.
Прислушиваясь к окружению,
Стою я, к битве готовый,
Но никого не волнует выстрел
В этом отшельников доме.
Я слышу музыку буйную,
И женские стоны страстные.
Радость, сговорчиво-юная,
Веселыми манит проказами.
Иду я в соседнюю комнату,
Девица хрипит и трясется,
Мужчину чужого чувствуя.
Стальные оковы бьются
О трубы изножья ржавые.
Оружие возле порога оставив,
Я к ней приближаюсь настороженно,
Чувствуя в ней странное.
И когда она голову поворачивает,
Вздыхаю от восторга нежданного.
Нет на ней ни маски, ни шлема,
Латекс не скрывает ее тонкий,
У нее голова собаки,
Остроухой овчарки черной.
Я слышал о таких созданиях,
В далеких странах живущих.
Читал о них в бестиариях,
Не имея к оным доверия.
Мордой она указывает
На стол возле окна журнальный.
Ключ там лежит от наручников
Поверх сладострастных изданий.
Ружье сжимая левой рукою,
Я правое освобождаю ее запястье,
От клыков стараясь подальше держаться,
Прочее она сама размыкает
Оков стальное почтение.
Я же закрываю проем дверной,
Оружием подтверждая намерение.
Извернувшись, освободив ноги,
Она, позволив мне увидеть грудь,
Немного меньшую меня вскормившей,
Из-под журналов достает записную книжку
И на ее размокшей бумаге
Быстро пишет послание краткое:
– Меня здесь держали силою,
Мне жаль, что не пришел ты раньше,
Что страдание меня не минуло.
Тебя я с восторгом приветствую,
Имя мое Сабура.
Я дочь короля, ему неизвестная,
Рожденная от союза противоестественного,
К каким он всегда испытывал тягу.
Мой корабль был перехвачен,
Слишком близко пройдя от планеты.
Кометой прикрывшись хвостатой,
Разбойники всех нас пленили.
Всех прочих продали в рабство,
Меня же намерены были
К страсти принудить постылой,
Два месяца не выпуская
Из пыльной этой квартиры.
Надеясь получить за меня выкуп,
Не способные с Лауроном связаться,
Что портом кораблю был милым.
Передо мной, не стесняясь
Стоит она, язык высунув.
Уши подняты, груди манят упруго,
Семя мужское по бедрам
Течет ее каплями грубыми.
Мой первый удар попадает в живот,
Девицу сгибает вдвое,
И падает она в мои руки.
С ударом вторым отказывается
Она от сознания невесомого.
Тело ее безвольное на плечо забросив,