Мир Насти начал переворачиваться с ног на голову. Всё, что она раньше считала аморальным, теряло свой греховный характер в обществе людей, которые не относятся к этому как к греху. Её внутренний стержень, и до этого неустойчиво прикрученный, начал колыхаться ещё сильнее, поддаваясь сомнению.

Будучи человеком, не лишённым любопытства и любящим докапываться до сути вещей, у Насти появилось желание разобраться в этом вопросе. Понять, кто эти люди, которые заходят в приваты, за чем пришли и почему скрываются за масками. Может быть, это позволило бы ей лучше понять себя саму.

– Я тебе кое-что покажу, – сказала Лиза, бросив окурок в урну. – Докури и пойдём.

– Да я чё-то не хочу, – ответила Настя и выбросила недокуренную даже наполовину сигарету.

– Ну тогда пошли.

– А что покажешь? – Спросила с опасливым любопытством.

– Фаллос.

– Что? – Спросила, не расслышав.

– Фаллоимитатор… Ну, член резиновый. – Она открыла шкаф и достала оттуда розовую игрушку для взрослых. – Их тут два. Другой – чёрный.

Глаза Насти широко раскрылись от понимания, что в этой студии эта игрушка вообще имеется. На собеседовании ей с уверенностью говорили, что тут все девушки работают в нераздевающейся категории. А Лиза тем временем протянула ей резиновый член.

– Не-е, – ответила Настя, отойдя назад, как будто пряталась от петарды. – Он хотя бы мытый?

– Да уж. – С усмешкой ответила Лиза. – Тут у нас обязательное правило – после себя мыть игрушки. Но я на всякий пожарный и до себя их хорошенько промываю.

– И чё, один на всех? – Спросила брезгуя и думая, что это не совсем гигиенично. Кроме того, мало ли, какая зараза там может оказаться.

– Ну, кто хочет, приносит свой.

Настя осталась в замешательстве. Она и до этого спрашивала у других девочек, раздеваются ли они, и все как одна готовы были на кресте поклясться, что в рабочие часы не обнажили ни сантиметр интимных участков своего тела. А теперь получается, что не только обнажили, а ещё и игрушками пользовались перед камерой?

Вот он, наглядный пример того, как люди скрываются, боясь осуждения и желая казаться не тем человеком, которым являются. Они соврали из-за неудобства рассказать новенькой правду о себе.

– А девочки, что, тоже им… ну… – Мешкаясь и заикаясь, пыталась объяснить, что имеет в виду.

– Не все, конечно. Не все даже раздеваются, есть у нас тут монашечки. Но пользуюсь такими штуками, – потрясла фаллосом так, что он продолжал трястись как желе, даже когда Лиза остановила руку, – не я одна, если ты это имела в виду. Но я хотя бы честно во всём признаюсь, а не строю из себя святошу.

– Аха, – покачала головой, пытаясь переварить в мыслях всё услышанное. – Ладно, пошли, чай попьём.

Девушки вышли на кухню и залили чайные пакетики кипятком. Сели за стол, достали из пакетика печенья, отпили по глотку, и Настя заметила, что на одной из чашек, похожих на подаренную, написано «Иван».

– Что за Иван? – Спросила она.

– Я его не видела, но девочка, которая работала тут до меня, сказала, что он раньше одним из владельцев был.

– А почему ушёл?

– Без понятия. Что-то у них с Женей не заладилось, насколько знаю. В подробности я не вдавалась.

Чуть больше двух недель прошло с того дня, как Настя попала в мир разврата. Помимо того, что весело прожигала время, у неё с каждым днём появлялось всё больше и больше вопросов, которые она никогда в жизни и не задала бы, не попади она в это таинственное интернет-пространство.

Почему люди платят за времяпровождение с абсолютно незнакомым человеком, если можно провести время с близкими? (Если говорить про тех, кто приходит не за сексуальными услугами)