Пообедав дынями и персиками, дети расселись за длинным столом и принялись разрисовывать гальку, правда, надолго их терпения не хватило. Солнце вернулось на небо, укутавшись в покрывало облаков, светило на удивление ласково, несмотря на полдень, не кусалось, притворялось безопасным. После недолгих уговоров сёстры убедили маму отвести их на море. Просто подышать солёным воздухом и посидеть на краю пирса, обещая не приближаться к воде, переодеваться не стали, пошли в той же одежде, что и были.

У канала Марина, как обычно, вскочила на трубу и, легко переступая босыми ногами, перебралась на другой берег. В этот раз Илья последовал за ней. Ступил на прогретый металл неуверенно и едва не соскользнул. Марина стояла у противоположного края трубы и смотрела на него, слегка наклонив голову.

– Сними шлёпки.

Илья послушно последовал совету и разулся.

Первые шаги получились острожными и неловкими, но с середины он выровнялся, нашёл глазами лицо Марины и, уже не глядя под ноги, добрался до берега. Она протянула ему руку, помогая выбраться на склон и улыбнулась.

– Маме не говори, отругает.

Илья кивнул, он и без напоминания догадался, что хождение по трубе лучше оставить в секрете.

Пляж выглядел непривычно пустым. Вдоль берега бродили одинокие люди, заскучавшие дома. Желающих рискнуть и искупаться в неспокойном море не наблюдалось. Татьяна повернулась к Марине и взглядом предупредила, чтобы та не совалась в воду. Над домиком спасателей реял чёрный флаг. Море не штормило, но и спокойным не выглядело, волны перекатывались шумно, с утробным рычанием, будто продолжали злиться.

Илья с удивлением приблизился к морю. Кромку прибоя устилали полупрозрачные тела медуз. Дима отступил.

– Это что за желе?

– Медузы, – подала голос Инна.

Марина опустилась на колени и взяла в ладонь небольшую неподвижную кляксу.

– Не все. Почти все аурелии, но не все.

– Мнемнеопсис, – пояснила Татьяна, но, увидев на лицах мальчишек удивление, догадалась, что понятней им не стало. – Не все выброшенные на берег – медузы, некоторые гребневики, если присмотреться, видно, они не так выглядят, не округлые, хотя тоже похожи на желе.

Дима неосознанно передёрнулся.

– Брр. Сколько их тут.

– После шторма так бывает. Они неопасны, – успокоила Марина и ласково погладила медузу по прозрачному боку.

– А корнероты? – вмешался Илья. – Они очень опасны и жалят.

Марина обернулась с нескрываемым изумлением в глазах. Для приезжего он знал о море слишком много.

– Тут их нет. Обычно корнероты шторм пережидают на дне. Ну а если встретите, просто не трогайте, они же вас не трогают.

Марина оглядела берег, густо усеянный шайбами медуз, положила аурелию на песок и направилась к пирсу. Волны бились о деревянные опоры, разбрызгивая пену, старались достать до деревянного помоста. Марина шла медленно, не оглядываясь, хотя слышала шаги за спиной. Приблизившись к огороженному канатом краю, замерла, впитывая отголоски буйства стихии всей кожей. Здесь ветер ощущался гораздо сильнее, трепал волосы и легкие нити ракушечных бус. Волны бесновались, пытаясь дотянуться до людей и прогнать их на берег, мстительно кололись брызгами.

Илья смотрел на Марину, не в силах отвести глаз. Хотел развернуться и уйти, чтобы не нарушить её чарующее единение с морем. Было в этом что-то волшебное, и при этом абсолютно естественное.

Она сама повернулась и махнула рукой, призывая подойти.

– Жалко, мама не разрешает плавать, хотя шторм уже утих.

Илья опустил взгляд на море, сегодня оно казалось хищным, и желания в него нырнуть не возникало.

– Опасно же.

Она покачала головой.