Наверно это выглядело странно, но меня спасало то, что улица оказалось практически безлюдной.

В одном доме, глазницы окон зияли темнотой и я несколько раз, стараясь не быть пойманной, взглянула внутрь, находя помещение пустым.

Толкнув дверь (благо тут их не запирали), я зашла внутрь, вздрогнув от скрипа деревянных досок и быстро оглядела помещение. Пространство дома было не очень большим. Кое-какая утварь, котелок у огня и уходящий чуть в сторону второй этаж, на которой я побоялась взобраться.

Мои движения были хаотичны и беспорядочны, пока я ширудила пальцами по столу, постоянно оглядываясь и боясь быть пойманной.

Под столом имелась яма, укрытая парой досок, где в прохладной земле пытались хранить куски мяса и другую провизию. Чуть сбоку на стене висела какая-то засушенная трава и коренья, а у окна, под хлипкой нишей, притаилась большая бочка с водой. Я так хотела пить что припала к живительной влаге губами, желая испить ее всю, но вовремя остановилась и оглядела глазами комнату. Чуть поодаль от меня, я заметила увесистый бурдюк и чуть не взвизгнула от радости. Ловко маневрируя по чужому дому и практически не наступая на скрипучие доски на полу, наполнила бурдюк водой и заприметив хлеб, буквально недавно выложенный из печи, только и успела протянуть к нему руки, как голос, раздавшийся за моей спиной, моментально пригвоздил меня к полу.

– Стой где стоишь, воровка! И положи на место бурдюк!

Голос принадлежал женщине и явно не выражал ничего хорошего. Я зажмурилась от досады и уже была готова броситься на нее, применив силу.

– А теперь повернись и покажи, что ты еще украла!

Медленно ступая, я сделала круг вокруг своей оси и только и успела взглянуть в лицо хозяйки дома и узнать в ней собеседницу, с которой я перекинулась парой слов накануне, о третьей жене правителя, как худосочная женщина сверкнув глазами полными гнева, совершенно не церемонясь огрела меня предметом похожим на чугунную сковородку.

Я с шумом завалилась на пол, обожженная хлестким ударом суанки.

– Я тебе покажу как в дома забираться! – заорала она, наваливаясь на меня и хватаясь в платок на моих волосах. Не знаю, чем кормили тут детей с младенчества, может быть драконьим молоком, но у худосочной женщины сил было явно больше, чем у кого-либо. Она осела на меня сверху, пока мы цеплялись друг за друга не на жизнь и на смерть. Вернее, это я хотела ее от себя отцепить и вылететь из дома как можно скорее, но она словно приклеилась ко мне и только когда с моей головы слетел платок, прикрывающий мои волосы, она на миг обомлела и замерла, вглядываясь в мои глаза.

– Шпионы! – завопила она так громко, что показалось ее крик был слышен даже на другом конце мертвых земель, – шпионка в моем доме!

Прикладывая не слабые силы, я оттолкнула ее и ловко вылетела в открытую дверь, проехалась по нагретому песку и свалилась со всей силы наземь.

Вокруг обступила толпа, смотревшая на меня лицами полными ненависти. Один из суанцев сжимал в руках кнут и хлестко ударил им в сантиметре от моей руки.

Все замерли, пока мое сердце колотилось как умалишенное.

– Шпионка пробралась в мой дом!

– Я не шпионка, – проговорила я дрожащим голосом, пятясь назад, но кольцо людей сжималось, а издалека слышался отчетливый топот местных хорсов.

– А ну, расступитесь!

Громкий голос и биение кнута заставило собравшихся людей отойти в стороны, пока пара наездников вальсировали вокруг меня, укрытые длинными плащами сверкали янтарными глазами, в которых плескалась ненависть.

– Аквийка, собственной персоной, – довольно проскрежетал один и так вожделенно охнул, что у него нервно задергалась бровь.