В голове постоянно трепыхались мысли о желании его остановить, но я понимала, что мне это неподвластно. А там чем черт не шутит!

После легкого ужина, гости разошлись по своим покоям. Ушел и Мёбиус. Я невротически расхаживала по комнате, среди мельтешащих чародейским сиянием свечей и ждала что он заявится ко мне. Я меньше всего этого хотела и когда время перевалило за полночь, немного успокоилась и перестала терзать себя от малейших шорохов, доносящихся из-за двери.

Уже в полутьме расстелив постель, я приготовилась прилечь на мягкие перины чтобы поспать, но меня ждал сюрприз в лице большого краба, который недовольно уставился на меня и звонко защелкал клешней. От неожиданности я громкой ойкнула и отпрянула в сторону. Краб продолжал зловредно на меня смотреть и при каждом моем движении изображал недовольство, щелкал клешнями.

– И откуда ты еще взялся на мою голову? – проговорила я вслух и покачала головой.

Понимая, что одна с наглецом я не справлюсь, я тихо вышла в коридор, чтобы найти кого-нибудь из вечно молчаливых прислужников.

В особняке стояла глухая тишина, нарушаемая только мерным треском от ламп с проведенным к ним чародейским электричеством. Бесшумно ступая, я осторожно прошла мимо покоев, где не раздавалось ни звука. Только проходя мимо комнаты Гхагвуда, я услышала громкий храп, готовый своим грохотом устроить землетрясение. Не сдержавшись, я хмыкнула и ступая босыми ногами по ворсистому ковру, спустилась вниз.

Я более не была пленницей в особняке, но прекрасно понимала, что самой отсюда мне не выбраться. Не сдержавшись, я все же тихо подошла к массивным кованным дверям и коснулась металлической ручки, резво отпрянула, чувствуя, как по руке прошел заряд. На ночь двери особняка закрывались на чародейские замки. Но это было еще не все. Чуть прищурившись, я уловила фиолетовое свечение по контуру дома. Мёбиус ставил защиты, чтобы никто ни снаружи, ни изнутри не смог войти и выйти из его роскошного убежища.

Вздохнув и мысленно отругав (мягко сказано!) Мёбиуса, я направилась в сторону комнат прислужников, которым отводилось все левое крыло особняка.

В одной из комнат горел приглушенный свет и помещение тускло освещалось. Тихо сунув один глаз в щель, я разглядела роскошное бюро, стоящее в углу и устланное скомканной желтоватой бумагой, исписанной мелким каллиграфическим почерком. Большое кресло пестрящей аляповатой обивкой (конечно же, изображающей цветы!), громоздилось рядом. Также справа по стене стояла обитая золотым шелком оттоманка на крученых ножках.

Я нахмурилась и удивленно повела плечом, не ожидая что прислужники могут проживать в таких шикарных покоях. По скрипучему темному паркету раздались тяжелые шаги, и я непроизвольно отпрянула, узнав в походке Джавзата.

Оказалось, что правая рука Мёбиуса, жил здесь. Мужчина что-то подпевал себе под нос и крутился у трюмо с большим посеревшим от времени зеркалом. Гребнем, он со всей серьезностью расчесал свои три волосины на голове и взяв в руки баночку с красноватой субстанцией, обильно намазал себе лицо. Я зажала рот рукой, чтобы себя не раскрыть. Продолжая напевать себе под нос, Джавзат подошел к круглому столику, взял в руки бокал, до невозможности скрупулёзно осмотрел его на чистоту, а потом сделал немыслимое. Я думала он плеснет себе вайни, но он ловко порезал себе ладонь и вылил кровь в стакан, не забыв пробормотать какие-то, только ему понятные слова.

Кровь в стакане тут же забурлила, сверкнула фиолетовым светом. Старикан ловко осушил бокал, причмокивая.

По его морщинистому лицу, спрятанному под маской, пробежала волна света и лицо будто бы разгладилось. Даже бородавка приобрела более бледный оттенок.