Бакунин признавал природное разнообразие индивидов, заявлял, что равенство не означает интеллектуального, морального и физического тождества людей, что разнообразие людей является богатством человечества, что экономическое и социальное равенство не означает равенства личных состояний, поскольку они являются результатом деятельности отдельных лиц. Но при этом требовал, чтобы при рождении каждый человек имел одинаковые материальные и социальные средства для развития в детстве и юношестве, т.е. те, которые зависят от общества, а не от природы. Таким образом, теоретик анархизма считал необходимым установления равенства в исходной точке, что невозможно при праве наследования.35

Но такое равенство в «исходной точке» неизбежно привело бы к замедлению развития общества, к снижению стимулов к более напряжённой деятельности, к производству и накоплению материальных и духовных ценностей, знаний и умений.

Бакунин был приверженцем коллективных ценностей и идеалов, категорически осуждал стремление к личной выгоде. Подчинение своей деятельности личной выгоде он считал главным недостатком буржуазии, причиной её разложения и коррупции, т.е. полного безразличия к «общественной пользе и солидарности». При этом в своём осуждении заботы о личной выгоде и восхвалении общественных интересов анархист доходил до абсурда.

Какой-либо класс или сообщество людей (церковь, религиозный орден, аристократия, буржуазия, бюрократия, армия, полиция, банды разбойников), по мнению Бакунина, могут быть глубоко аморальны из-за своих привилегий, своих целей и пр., но при этом не коррумпированы, «пока не распадутся под нажимом частных интересов их членов». И чем больше интересы класса противостоят общественным интересам, тем более облегчается коррупция его членам, «что обусловлено аморальностью принципа, лежащего в основе его существования: если только эта безнравственность не прикрывается в их глазах каким-либо вымышленным идеалом, например, патриотическим или религиозным», как это произошло с церковью и аристократией, которые поэтому были так могущественны в прошлом. По этой же причине легко разлагается, коррумпируется буржуазия в случае прихода к власти, так как она слишком реалистична по своей сущности, чтобы «искать опоры в великих идеалах патриотизма и религии». А «сомнительными и спорными идеалами метафизики и юридического права» буржуазии «никогда не удаётся скрыть, даже от самой себя, свою низкую сущность».36

В результате у Бакунина получается, что эксплуатация и грабёж народа вполне допустимы, не являются разложением и упадком, если прикрываются идеалами, хотя бы и ложными. А при сохранении внутри групп коллективной солидарности и занятие грабежом из-за бедности вполне может считаться достаточно моральными. Бакунин откровенно писал: «Итак, до тех пор, пока индивид сохраняет верность и страстную преданность общим и более или менее идеализированным интересам какого-либо коллектива, как бы ни были аморальны поступки, которые он совершает ради этого сообщества или совместно с ним, нельзя сказать, что он коррумпирован».37

Получается, что если буржуазия стремится к личной выгоде и создаёт рабочие места, способствует увеличению общественного богатства, но при этом не прикрывается какими-либо «более или менее идеализированным интересам какого-либо коллектива», то она однозначно коррумпирована, она разлагается и её надо уничтожать. А грабить и воровать во имя даже фальшивых идеалов коллектива вполне морально и простительно.

Некоторую проблему для Бакунина представляли физические различия индивидов: один больше, другой меньше, одни сильнее других, соответственно, разными были и материальные потребности люди – в пище, одежде. Разными являются и способности людей к занятиям наукой, музыкой, живописью и т. д. Признавая разнообразие людей богатством человечества, Бакунин, тем не менее, надеялся, что после ликвидации неравенства, порождаемого правом наследования, неравенство, вытекающее из различия природных способностей, сил и энергии индивидов, будет, по крайней мере, ослабевать под воздействием равенства в воспитании и социальной организации.