Теорию общественного договора Бакунин понимал как образование «частных и ограниченных ассоциаций», т.е. государств, а не как возникновение общества вообще. Эти частные, замкнутые ассоциации-государства, по мнению Бакунина, угрожали существованию и свободе членов других ассоциаций и самих этих ассоциаций. Таким образом, человечество разделилось на множество чуждых, враждебных и угрожающих друг другу государств, между которыми не было общественного договора и общего права. Даже если бы эти государства объединились и стали частями одного великого государства, то такому государству противостояли бы другие великие государства, если бы только такое великое государство не объединило бы всё человечество. Без этого война останется «верховным законом и внутренней необходимостью в жизни человечества».

Бакунин делал, в конце концов, окончательный и безоговорочный вывод: «Государство – это самое вопиющее, самое циническое и самое полное отрицание человечества. Оно разрывает всемирную солидарность всех людей на земле и соединяет часть их лишь с целью уничтожения, завоевания и порабощения всех остальных. Оно берёт под своё покровительство лишь своих собственных граждан, признаёт человеческое право, человечность и цивилизацию лишь внутри своих собственных границ; не признавая вне себя самого никакого права, оно логически присваивает себе право самой свирепой бесчеловечности по отношению ко всем чужим народностям, которых оно может по своему произволу громить, уничтожать или порабощать. Если оно и выказывает по отношению к ним великодушие и человечность, то никак не из чувства долга; ибо оно имеет обязанности, во-первых, лишь по отношению к самому себе; во-вторых, к тем из своих членов, которые его свободно основали, которые продолжают его свободно составлять или же, как это всегда в конце концов случается, сделались его подданными. Так как международное право не существует, так как оно никак не может существовать серьёзным и действительным образом, не подрывая в самом основании принцип абсолютной верховности Государств, то Государство не может иметь никаких обязанностей по отношению к чужим народностям. Если оно, стало быть, человечно обращается с покорённым народом, если оно лишь наполовину его обирает и уничтожает, если оно не низводит его до последней степени рабства, то оно поступает так из политики, может быть, из осторожности или по чистому великодушию, но никогда не по долгу, – ибо оно имеет абсолютное право располагать покорёнными народами по своему произволу».18

Естественно, что после таких определений государства можно объявлять патриотизм отрицанием человечности, политический мир называть ареной «высшего мошенничества и несравненного разбоя», так как они предписаны патриотизмом, высшей моралью и верховным интересом государства, говорить об истории государств как цепи «возмутительных преступлений».19

Все эти определения государства и его функций не имеют отношения к настоящим причинам войн, сущности патриотизма, закономерностям политического развития, функционированию государства и т. д. Но зато позволяют Бакунину обосновать свои анархические концепции. Государство для него сводится к господству богатых над бедными, к эксплуатации большинства меньшинством, поэтому закономерен его вывод: «И так как теперь уже доказано, что никакое Государство не может существовать, не совершая преступлений или, по крайней мере, не мечтая о них, не обдумывая их исполнение, если оно по бессилию и не может выполнять их на деле, – то мы заключаем, что безусловно необходимо уничтожение Государств