Бакунин требовал признания «абсолютного права на полную автономию за всякой нацией, большой или малой, за всяким народом, слабым или сильным, за всякой провинцией, за всякой коммуной, при условии, чтобы внутреннее устройство одной из перечисленных единиц не являлось угрозой и опасностью для автономии и свободы соседних земель». Не может быть никаких «вечных обязательств», «право свободного соединения, равно как и свободного разрыва, есть первое и самое важное из всех политических прав: это право, без которого конфедерация всегда будет лишь замаскированной централизацией».

Естественным является в таком случае призыв Бакунина «вести ожесточённую войну со всем, что называется славой, величием и могуществом государств».

Бакунин был готов признать национальность как естественный факт, но не как принцип, так как всякий принцип должен обладать универсальным характером, а национальность является лишь исключительным фактом. Принцип национальности в том виде, как он существовал в его время, Бакунин считал детищем реакции, противоположным духу революции, принципом аристократическим, отрицающим по своему существу свободу провинций и региональную автономию коммун, принципом, выражающим интересы привилегированных классов и «пресловутых исторических прав и властолюбия государства».

«Единство, – заявлял Бакунин, – есть цель к которой непреоборимо стремится человечество. Но оно становится роковым, становится разрушителем просвещения, достоинства и процветания личностей и народов всякий раз, когда стремится образоваться помимо свободы, посредством насилия или посредством авторитета какой-либо теологической, метафизической, политической или даже экономической идеи. Патриотизм, стремящийся к единству помимо свободы, является дурным патриотизмом». Следует признавать «лишь одно единство: то, которое свободно образуется через федерацию автономных частей в одно целое, так что это последнее перестанет быть отрицанием частных прав и интересов, перестанет быть кладбищем, где насильственно погребаются все местные благополучия, а напротив того, станет подтверждением и источником всех этих автономий и благополучий». Необходимо будет «нападать на всякую религиозную, политическую, экономическую и социальную организацию, которая не будет всецело проникнута этим великим принципом свободы: без него нет ни просвещения, ни справедливости, ни благоденствия, ни человечности».109

Из вышеизложенного следует, что Бакунин первоначально выступал не против государства как такового, а против государства централизованного в любой форме, основанного на насилии с момента возникновения, его интересовала власть как форма и способ, средство господства привилегированных классов над рабочими классами.

К полному отрицанию государства и власти и к идее о необходимости их уничтожения Бакунин пришёл, скорее всего, в результате выработки убеждения об исключительно насильственном происхождении государств, которые создавались и действовали только в интересах господствующих, привилегированных, эксплуататорских классов.

Естественно, что после критики современных ему государств и выдвижения принципа федерализма с полной автономией составных частей вплоть до свободного выхода, Бакунин в работе «Федерализм, социализм и антитеологизм» переходит к проблемам классового строения общества, к роли угнетённых трудящихся классов.

Антагонизм между гражданами и рабами существовал уже в древнем мире и остаётся в современном обществе, писал Бакунин. Пролетарии – те же рабы, если не по праву, то на деле, полагал он: «И подобно тому, как древние государства погибли от рабства, так современные государства погибнут от пролетариата».