– Опять не понимаю, простите. Если бы дрался на улице, думаю, вы бы поняли.

– Думаю, да. Но он занимается не в «Арене», а там лучшие секции.

– Это они сами про себя так говорят. Чем еще сын беспокоит?

– Он другим стал, понимаете! Разговаривает со мной только по делу, дверь в комнату всегда закрыта, на ноутбуке пароль.

– Влюбился может быть? – улыбнулся Дмитрий.

– Я бы почувствовала.

Логинова остановилась, посмотрела Кабанову в лицо.

– Вы считаете меня неумной? Истеричной мамашей, которая не видит взросление сына?

Дмитрий выдержал взгляд:

– Я не считаю вас неумной.

– Господин Кабанов, я нанимаю вас с единственной целью – выяснить, чем занимается мой сын. Если мои опасения окажутся беспочвенными, я буду очень рада.

– Госпожа Логинова, я понимаю ваше состояние. Позвольте мне спрашивать то, что сочту нужным, если хотите получить результат.

Женщина отвела взгляд.

– Спрашивайте.

– Наркотики?

– Нет! Во всяком случае очень надеюсь. Я первым делом узнала признаки, которые выдают таких людей. У Олега ничего подобного.

– Одно время модно было быть скинхедом. Как у Олега с политическими взглядами?

– Абсолютно никак. Никогда не слышала, чтобы ему что-то не нравилось.

Они не спеша прошли через весь парк и обратно, когда Дмитрий получил ответы на все вопросы.

– Встретился с Еленой? – Катя вышла из комнаты с сыном на руках.

– Угу.

– Что-то, Гоша, папа у нас неразговоричивый и сияет как пряник.

– Так первый клиент, Гоша, первое задание.

– И как клиент? – прищурилась жена.

– Я думал первый вопрос будет «и какое задание».

– Какой клиент, такое и задание.

– Здесь ты не ошиблась. Клиент обеспокоен поведением сына. Я подписался пошпионить за семнадцатилетним парнягой. Дел на копейку.

– О семье бы подумал «на копейку».

– Неправильно выразился – дел на полдня.

– А ты не торопись или оплата по факту.

– По факту и без аванса, я взял только на расходы.

– Не сомневалась. Папа у тебя, Гоша, честный и щепетильный.

– И деловой. Не будем терять время, пошли к ноутбуку.

Они прошли в многофункциональное помещение, Дмитрий сел за стол.

– Для начала поищем заказчика.

Дмитрий набрал в Гугле фамилию, имя, город. Клиент сразу нашелся в «Одноклассниках». В гости Кабанов зашел под вымышленным именем.

– Ты хотела на клиента посмотреть.

– Елена Логинова. Ей уже под полтинник. – Катя хмыкнула. – Для старушки неплохо сохранилась.

– Ей 42 всего.

– Защитник нашелся. Видишь, Гоша, папе старушки нравятся.

– Теперь поищем Олега. – не обращая внимания, продолжал Дмитрий.

– Хм. Смотри, Логиновых Олегов подходящего возраста двое. Оба в «Контакте». Автарар – скелет с поднятым средним пальцем, вернее фалангой. Мол, вот вам, господа хорошие, а не фотографии. Друзей нет, в группах не состоит. А месяц назад, по словам матери, из «контакта» не вылазил.

– В секту попал?

– Вполне вероятно. В секту с рукопашным уклоном.

– Вот говорят спортивная злость. Херня! Есть просто злость. Злость, воля и сила – все, что нужно воину.

Они стояли напротив друг друга, мускулы блестели от пота, кулаки обмотаны бинтами. Стойка напоминал боксерскую. Слова отражались от кирпичных стен, эхо добавляло мрачности и без того скудно освещенному подземелью.

– Не злость – злоба! Животная злоба. Люди – это животные в первую очередь. И как животные в первую очередь воспринимают физическое воздействие. Но побеждает не тот, кто больше, у кого сильнее мускулатура, а тот, кто злее. Здесь все просто. Чем больше злоба, тем больше энергии, ниже болевой порог и, как следствие, утрата последнего страха. Бояться все, даже сумасшедшие. И даже сумасшедшие животным чутьем могут определить степень злобы. Подсознательно человек помнит смертельную опасность, исходящую от врага, которому нечего терять, злоба которого больше собственной жизни.