– Ты меня пугаешь, Коля, как латентный гомосек говоришь, честное слово!

– Чё ты сказал? – Коля привстал. – Я латентный?

– Спокойно, – Дамир положил руку на плечо менеджера, – давай посмотрим, что у тебя.

Гибадуллин присмотрелся к сообщению.

– Попы ваши сельским хозяйством решили заняться? Все правильно, раз больше некому. – приговаривая, админ жал на клавиши.

– Вот, пока заменим «менеджер» на «торговый агент», а «Николай» на «Шиханихин» – солидно и просто. Можешь отправлять.

Коля нажал «Ввод», сообщение об условиях приобретения калиевой селитры полетело на адрес «[битая ссылка] blagovest[битая ссылка] @[битая ссылка] mail.[битая ссылка] ru».

– Это он!

В серой дали зачернела фигура.

– Где? – закрутил головой Караваев. – С чего ты взял? До мужика километр, одет как все – черные штаны, черная куртка.

Они сидели в машине неизвестной марки с приоткрытыми стеклами.

– Тихо! – прошептал Дмитрий. – Смотри, как идет.

– Двумя ногами.

– Правой ногой стопой внутрь шагает. Не видишь?

Каравай нахмурился.

– Берем?

– И что дальше? Чем доказывать будем? Он же сзади нападал, бил по голове. Бабульки подслеповатые, следователи наши, не заморачиваясь, в протоколе допроса как под копирку – «опознать не смогу». С удовольствием баранок навешали.

– Что предлагаешь? С поличным хрен возьмешь! – Караваев раздул ноздри.

– Не знаю, думать надо.

– Пока ты думать будешь, он еще кучу старух вальнет! – Караваев ударил напарника в плечо.

Кабанов проснулся от толчка. Глаза открылись, зрительные нервы еще прогревались, а мозг уже расшифровал колебания барабанных перепонок. Кричал Гоша.

– Тревога. – простонала жена.

- Кать, ты же мать. – привычно взмолился Кабанов.

– Дим, ты невыносим. – Катька варьировала ответы даже спросоня. Она повернулась спиной и натянула одеяло на голову. Очередь действовать по тревоге была мужнина.

– Только бы тревога не оранжевого цвета.

– Угу. – голос из-под одеяла прозвучал несколько саркастично.

Дмитрий потянул носом, сарказм объяснился – тревога именно того самого цвета.

На часах горели цифры 05-35, уже светало. Дмитрий встал с постели, кряхтя, сделал два шага к детской кроватке. Гоша посмотрел на отца, умолкнув на секунду, видимо подумал, что его могут не понять, закричал сильнее.

– Что, академик Какашкин, – склонился отец к сыну, – не нравится так жить? Это ты в своем пока дерьме купаешься, и то не доволен.

Дмитрий разговаривал с сыном по-взрослому с их первой встречи в роддоме. Гоша внимал отцу очень серьезно, был то академиком, то деятелем разнообразных наук, то главнокомандующим.

– Пойдем, сынок, в операционную, чтобы маманьку не будить, – Дмитрий обернулся к жене и чуть повысил голос, – ей скоро на смену заступать.

Придерживая голову, Дмитрий поднял маленького человечка и, задержав дыхание, понес в другую комнату.

После рождения ребенка спальня превратилась в многофункциональное помещение. Кровать теперь находилась в одном углу, штанга с гантелями – в другом, в третьем находился стол, на котором производились операции по замене памперсов. Во время некоторых операций, когда у мелкого пациента возникали проблему с кишечником, Дмитрий серьезно подумывал об использовании противогаза. Катя идею не одобрила: «Привыкнет к отцу-слоненку, в Маугли превратится».

Гоша обрел новый подгузник, нахмурился и строго посмотрел на отца.

– Понимаю, свято место не должно пустовать.

Дмитрий понес сына на кухню.

– Сейчас, сейчас. – приговаривал, покачивая сына.

Одной рукой открыл крышку термоса – приспособился, налил в бутылочку сколько положено. Пока наливал, стало ясно, вода остыла. Добавил порцию Нутрилона, закрутил крышку с соском, поставил под горячую воду. Сколько держать до нужной температуры, знал с точностью до секунды – внутренние часы не подводили.