Араи повернулся к залу и громко объявил:

– Да начнется пир! – зал взвыл ликованием. Всё. Мир подписан, а значит, молодые сыны останутся в своих домах, а их девы дадут потомство. Народы будут расти. Нинус тоже обрадовался, понимая, что угодил Царю Армянскому. Араи украдкой посмотрел на Нуарт и увидел, что она тепло улыбается, смотря на них.

Слуги засуетились, быстро наполняя столы яствами. Фрукты, дичь, рыба и вино рекой – огромное количество блюд и кувшинов были расставлены перед гостями. Царь и Царица Армении сидели во главе стола с одной стороны, окруженные своими подданными, а правители Ассирии расположились на противоположной стороне, также вместе со своей свитой.    Первые кубки подняли Цари в честь подписанного мира, обменявшись благословениями. Веселье и смех залили Тронный зал. Вельможи шутили, музыка играла, беседа шла своим чередом. Но все это время, так или иначе, Семирамида забрасывала Араи вопросами разного рода с завидным упорством. Ее интересовало какое вино им разливают в кубки, кто сшил гобелен, что висит на стене, о чем рассказывает мелодия, которую исполняют гусаны и многое другое. Она всячески пыталась обратить на себя внимание Государя, когда как Нинуса это только веселило. Он оправдывал это тем, что женщины очень любопытные создания и, что очень важно, это любопытство удовлетворять. Араи отвечал на каждый ее вопрос со всей вежливостью и невозмутимостью, смотря холодным взглядом. Ему стала очевидной причина, по которой любопытство появилось в голове Ассирийской Царицы, ведь и он о ней слышал прежде – о ее необузданности, сладострастности и ненасытности. Он также видел, как она смотрела на него. Но, что больше всего ему не нравилось, так это то, что все это слышала Нуарт, которая иногда украдкой поднимала на него немного опечаленный взгляд, пытаясь понять, что он чувствует, когда к нему обращается Семирамида, так открыто и так дерзко. Араи, в свою очередь, ждал с нетерпением, когда можно будет уйти с пиршества, ведь ему нужно было успокоить свою возлюбленную, хоть он знал наверняка, что она постарается скрыть, что огорчена и сама не станет ничего говорить.

Семирамида заметила, что помимо манящей красоты, Араи был очень умен. Она с удовольствием слушала его речи, особенно если он поддерживал рассказ кого-то из князей, не забывая при этом шутить, отчего музыку мог резко перебить громкий смех гостей. Но в какой-то момент она вдруг осознала, что ей мало просто провести с ним одну ночь… Нет-нет, ей нужны тысячи ночей. Она должна стать его Царицей… Не важно здесь или в Ассирии, не важно какой ценой. Резко бросив взгляд на Нинуса, она поняла, что ее ничего не остановит, а посмотрев на Нуарт, которая наблюдала за общим разговором, и вовсе начала обдумывать, как получить желаемое.

Через некоторое время, когда Солнце решило вздремнуть, а Луна, наоборот, начала пробуждаться пир подошел к концу. Цари пожелали друг другу доброй ночи и отправились каждый в свое крыло. Проходя по дворцу, Семирамида жадно рассматривала убранство, ей было интересно, как живет тот, кто захватил ее разум, абсолютно не замечая, что при этом говорит Нинус.

Араи и Нуарт шли в свои покои, как вдруг он резко взял ее на руки, отчего она ахнула от неожиданности, а потом рассмеялась. Он донес ее до опочивальни и когда за ними закрылись двери, посадил ее на ложе, приклонив перед ней колени.

– Поведай мне, Im Aregak, почему у моего цветка столь печальные глаза? – он улыбнулся ей слегка, и заметил, что она удивилась его вопросу, а точнее, его наблюдательности, ведь она отчаянно старалась не показывать своих мыслей. Нуарт смущенно опустила глаза: