Джаред следил за тем, как прибывают Касты, когда услышал, как его мысленно зовет к себе царевич, будучи чем-то сильно встревоженным. Он спешно отдал приказ слуге и направился наверх, понимая, что просто так Дэвид его не позвал бы. При этом герцог чувствовал то, что чувствует он – какая-то странная паника не свойственная вампирам, из-за которой царевич мечется в комнате, как раненный зверь. Никогда прежде такого не было. Пройдя два пролета по широким массивным лестницам, он вдруг резко остановился спиной к длинному темному коридору. Его будто что-то манило туда. Обернувшись, он увидел, что там никого нет. Тьма, поглотившая коридор, была безмолвной. Отбросив мысли, он отвернулся, чтобы подняться на три этажа выше, где были покои Дэвида, но вновь остановился. Его все равно что-то звало. Несколько секунд он вслушивался в свои инстинкты и в итоге, разозлившись на свою мнительность, закатил глаза и сменил траекторию, направившись по темному коридору.

«Я должен проверить…,» – подумал он, быстро идя в сторону спален.

При виде такой близости Люциана, Бресеида сорвалась с места и кинулась к двери, ведь другого выхода не было. Это ее единственный шанс. Но, как и следовало ожидать, он успел схватить ее за руку и бросить на кровать. Она попыталась встать, сопротивляясь, но он силой уложил ее на спину, притягивая к себе.

– Какая же ты непокорная…, – слезы ручьем стекали по ее лицу, ведь она даже не могла закричать, ничего нельзя было сделать. Неизбежность происходящего сводила ее с ума, – Хватит! – гневно сказал он, обхватив оба ее запястья левой рукой и положив их над ее головой. Она все равно пыталась вырваться, изворачиваясь, что есть сил. Ей все равно было как, но она обязана была спастись. Уж лучше умереть, чем достаться ему. Он наклонился к ней, а точнее, почти коснулся губами ее шеи, отчего она оцепенела, – Хочешь или нет – не имеет значения, – сказав это, он скользнул правой рукой по ее ноге.

– Нет! – тихо взвыла хриплым голосом она, пытаясь выскочить из его мерзких объятий и также неожиданно для себя обнаружив, что голос возвращается. Он разозлился, поняв, что заклятие спадает, и резко закрыл ей рот рукой.

– Тихо! – у него заканчивалось терпение. Все шло не так, как он хотел. Бресеида резко качнула головой, пытаясь убрать его руку с лица, но не получилось. Агония начала ее душить, – Если ты сейчас же не успокоишься, я убью тебя! – окончательно рассвирепел он. Тогда она предприняла другую попытку – освободить хотя бы одну руку не смотря на то, что он сдавливал их, причиняя ей боль.

Он не знал, что предпринять, ведь нужно было выбирать между тем, что она может закричать и между ее сопротивлением. Бресеида воспользовалась его отвлеченностью и, почувствовав, что он ослабил хватку, выцепила руку и продолжила уворачиваться, что сильно ее приободрило, хоть она и не имела ни малейшего представления, что делать дальше. В гневе он схватил ее за футболку и разорвал, отчего она вскрикнула, если можно было считать это криком, а затем притянул ее к себе еще ближе.

– Ненавижу! – все еще хрипло сказала она, но уже громче, чем обычно. Он снова взял ее за руки и положил над головой, не давая ей вырваться.

Джаред подойдя к двери, замер на пару секунд, до него доносился голос Люциана, но он не мог разобрать слов и понять, что царевич делает здесь. Странное подозрение закралось в его голову. Но, когда он услышал и женский голос, он резко открыл дверь… Картина, которая предстала перед его взором, потрясла его. Люциан настолько был поглощен происходящим, что даже не услышал, как вошел Джаред. В этот момент он дал сильную пощечину девушке, отчего та сразу обессилила и потеряла сознание. Герцога это потрясло, а все чувства, которые за все время подготовки к Сехнетьер обострились до предела, дали резкий выброс гневу. Помедлив лишь пару секунд, ведь отходил от изумления, он кинулся к Люциану и ударил его ногой в ребра так, что царевича отбросило в сторону комода, который разлетелся на куски с оглушительным треском. Но тот быстро встал со своего места: