Жариков оглядел приготовленный на маленьком боковом столике инвентарь. Бумага, ручка, пепельница, зажигалка, энциклопедический словарь на английском.

В дверь осторожно постучали.

– Входите, – сказал Жариков по-английски.

Чак вошёл, плотно прикрыв за собой дверь, вежливо улыбнулся.

– Добрый день, сэр.

– Добрый день, Чак. Проходите к столу.

По дороге на своё обычное место Чак покосился на боковой стол и разложенные на нём вещи, но промолчал, ни о чём не спросил. Сел к столу. Напряжён, подобран, как перед прыжком, свежевыбрит, все пуговицы аккуратно застёгнуты, волосы расчёсаны.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, сэр, очень хорошо, сэр.

– Болей больше нет?

– Нет, сэр.

Скорость последнего ответа не понравилась Жарикову.

– Вы ходите в тренажёрный зал? На гимнастику?

– Да, сэр, – и с невольно прорвавшейся хвастливой улыбкой: – У меня всё получается, сэр.

– Всё? – весело переспросил Жариков.

Лицо Чака сразу окаменело, улыбка стала жалкой.

– Рассказывайте, – мягко, но исключая отказ, сказал Жариков.

Чак судорожно вздохнул.

– Я… я не могу больше… – и совсем тихо, обречённым шёпотом: – бить не могу.

Жариков молча ждал. И Чак, зная, что всё равно расскажет, так чего тянуть, стал объяснять.

– Пока это «груша» или мешок, я всё могу. Представлю… человека, и сразу… немеет… как опять… паралич, – Чак опустил голову. – Потом проходит.

Этого Жариков не ждал и даже не предполагал. Он попросту растерялся, а Чак, не заметив этого, продолжал:

– Я… я дважды себя проверил. На руках, и ногами попробовал. И упал. Ноги отказали. Ведь… ведь не было же, ноги мне совсем не болели. А бить ими не могу. Мне… мне не жить теперь. Забьют меня.

– Никто вас не тронет, – мягко и очень убедительно сказал Жариков.

– Здесь – да, – кивнул Чак. – Вы запретили им трогать нас. Меня и Гэба. Они слушаются вас, сэр. А потом? В городе у вас власти нет. Прошу прощения, сэр, но это так.

Чак говорил тихо, но с такой силой убеждённости, что Жариков понял: не переубедить. Никаких доказательств Чак попросту не услышит. Потому что не хочет слышать. Надо менять тему. Если тропа явно тупиковая, надо свернуть и поискать другую. Или хотя бы удалиться от опасного места.

– Вы в библиотеке были, Чак?

Чак вздрогнул и поднял голову.

– Да, сэр. Мне разрешили посмотреть книги, сэр.

– Взяли что-нибудь почитать?

– Да, сэр.

Чак отвечал очень осторожно. С одной стороны, доктор, можно сказать, велел ему читать, а с другой стороны… всякое ведь может случиться, у беляка всегда найдётся за что наказать. Книга, конечно, интересная, и парни, увидев, что он хорошо читает, зауважали. Смешно даже. Но…

– Книга интересная?

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Вам нравится читать, Чак?

Чак неопределённо улыбнулся, не зная, как отвечать. Следующий вопрос удивил своей бессмысленностью.

– А почему раньше вы не попросили книгу или журнал?

– Приказа не было, сэр, – Чак даже плечами пожал, не понимая, как это можно не знать элементарных вещей.

– Вы делаете всё по приказу, Чак?

Чак сразу насторожился. Что, сейчас опять начнётся, что выполнение преступных приказов – преступление? Надоело уже. И ведь беляк должен понимать это, а притворяется.

– Я раб, сэр. И должен выполнять все приказы хозяина. И любого белого, сэр.

– Любой приказ?

Чак на мгновение стиснул зубы так, что на скулах вздулись желваки.

– Сэр… вы же знаете… я не могу сопротивляться… я – раб…

– Рабство отменено.

– Сэр! – выдохнул он, почти крикнул. – Сэр, вы знаете. Скажут те слова, и я – раб. Хуже раба!

– Хотите освободиться, Чак?

Чак судорожно вздохнул.

– Это… это невозможно, сэр.

– Почему вы так думаете?

– Но… – Чак беспомощно смотрел на него, – но как же иначе, сэр? Это же вечно, на всю жизнь, до смерти, сэр.