– Хау, – закончил он рассказ и тут же перевёл: – Я сказал.

Неуверенные кивки. И снова Андрей взял разговор на себя.

– Это… в конце говорят?

– Да, – Громовой Камень улыбнулся. – Можно и в начале. А что-нибудь на шауни вы знаете?

– Нет, – твёрдо ответил Тим.

– Нет, – качнул головой Эркин.

– Уже два слова, – лукаво улыбнулся Андрей. – Уг и хау.

– Молодец, – рассмеялся Громовой Камень.

– Это и я запомнил, – недовольно сказал Тим.

Эркин кивнул и очень старательно выговорил:

– Уг, хау, – и по-русски: – Хорошо. Я сказал.

– Правильно, – кивнул Громовой Камень.

Да, так он и думал. Самое расхожее. Поздороваться, поблагодарить, попрощаться. Что это? Это – человек. Это – рука, это – лицо… нет, это – голова, а лицо – …

Они повторяли за ним, старательно копируя его голос, тут же переводя на русский. Игра? Да, игровая по сути методика, но эти трое взрослых людей играют с детской искренностью и увлечением. Громовой Камень стал уже опасаться, не слишком ли много лексики для первого раза, когда Эркин, посмотрев на часы, охнул:

– Ой, пора уже.

Андрей посмотрел на часы над дверью и присвистнул:

– Ого!

А Эркин, извиняясь, улыбнулся и объяснил:

– У меня дочка здесь, на занятиях.

– И у меня двое, – кивнул с улыбкой Тим и встал. – Большое спасибо…

И прежде чем он успел назвать его имя, Громовой Камень перебил его, вставая.

– Я – кутойс, учитель.

Эркин улыбнулся и тоже встал.

– Да, Алиса говорила мне. – и тщательно выговорил на шауни: – Спасибо, кутойс.

– Спасибо, кутойс, – повторил за ним, также вставая, Андрей.

Прощание на шауни, уговор о встрече в следующую субботу по-русски и окончательное прощание.

Оставшись один, Громовой Камень медленно подошёл к окну. Ну вот, три часа как пять минут. Его первый урок. У негра русское имя. У Эркина здесь дочка, да, сегодня как раз дошкольники занимаются, но… с дошкольниками занятие уже было, ни индианки, ни даже метиски не было, это точно, сразу бы обратил внимание…

Окно выходило на площадь перед Центром, и Громовой Камень видел, как расходились дети с родителями. Интересно. Вон Чернов ведёт за руки мальчика и девочку, их он видел, да, Дима и Катя, но мальчик сам себя называл Димом, что для русского языка не характерно. Ага, а вот и Эркин, с ним Андрей, да, интересно, они – однофамильцы, или… пока это неважно. Эркин с девочкой, совсем белой, так это его дочь?! Что ж, в жизни всё бывает. Да, он ещё когда слышал, что у репатриантов приёмышей больше, чем родных.

Когда площадь опустела, Громовой Камень оттолкнулся от подоконника, взял со стола свою, так и не понадобившуюся тетрадь и пошёл к двери, едва не забыв на радостях палку.

На улице Андрей весело сказал:

– Ну, вы домой, а я по магазинам.

– А мы с тобой! – заявила Алиса, крепче вцепляясь в руку Андрея.

Но Эркин покачал головой, и она нехотя разжала пальцы.

Андрей озорно улыбнулся.

– Ничего, племяшка, мы ещё чего-нибудь придумаем.

– Иди уж, – рассмеялся Эркин. – К обеду тебя не ждать?

– Как управлюсь, – на мгновение стал серьёзным Андрей и тут же рассмеялся. – Я своё всегда возьму.

Он быстро ушёл к Торговым Рядам, а Эркин с Алисой неспешно поли домой. Алиса рассказывала о занятиях, подпрыгивала на ходу и кружилась, будто ей было мало тех танцев.

– Не напрыгалась? – так и спросил Эркин.

– Не-а, – весело ответила Алиса. – Эрик, а можно я буду балериной?

– Балериной? – переспросил Эркин, удивлённый новым словом.

– Ну да, они всегда танцуют, и я так буду. Можно?

– Не знаю, – честно ответил Эркин. – Спросим маму.

– Ладно, – вздохнула Алиса.

Что мама разрешит, она особо не рассчитывала, а вот если попробовать другое…

– Эрик, а давай чего-нибудь вкусненького купим.