– Хочешь сказать, у нас уже ничего не будет? – спросила она уныло.

– Ты же сама об этом могла догадаться, – улыбнулся Олег. – Я думаю, что, если бы я капитулировал, ты бы первая меня возненавидела. Пойми, Лора, это нас с тобой не соседка разлучила в ту ночь, нас разлучила сама судьба. Я должен всегда оставаться для тебя образцом принципиальности, а ты будешь для меня идеалом женственности. Понимаешь?

Она всхлипнула.

– Нет, не понимаю, – произнесла она капризно.

– Понимаешь, – уверил ее Олег. – Я тебя очень хорошо знаю, потому что люблю.

– Прекрати, – попросила она и отвернулась, чтобы утереть платком набежавшие слезы.

Отец Олег смущенно кивнул, хотя она на него и не смотрела. Он и сам понимал, что играл в опасной близости с огнем, и был рад, что она сама его остановила.

Он поднялся со вздохом.

– А дом у вас хороший, – отметил он. – Разве что эти портреты на лестнице…

– Смешно, да? – отметила Лора, разглядывая себя в зеркальце. – Это дизайнер придумал. Я бы его убила, честное слово…

– Но, ты знаешь, я понимаю твоего папу, – добавил Олег. – В таком большом доме одиночество только усугубляется.

Она повернулась к нему:

– Что же, мне его в дом престарелых определить?

Олег усмехнулся:

– Наверное, можно найти и промежуточные варианты.

Она села в кресло напротив, не забыв при этом положить ногу на ногу. В этом уже не было вызова, это была привычка.

– Так странно было узнать, что он ходит в церковь.

– Почему странно? – пожал плечами Олег. – По-моему, в его положении это естественно.

– Но почему именно в твою церковь?

Олег поднял голову:

– Это для тебя имеет значение?

Она загадочно усмехнулась:

– Ты должен помнить, что мои родители всегда относились к тебе особенно. Мама так и не приняла моего первого мужа, хотя тот помог семье хорошо укрепиться. Папа стал начальником…

Олег тяжко вздохнул.

– Ты, наверное, знаешь, что твоя мать исповедовалась перед смертью, – сказал он.

– Что она сказала? – Лора посмотрела на него с интересом.

Олег чуть улыбнулся.

– Ты действительно ждешь, что я тебе расскажу ее исповедь? – спросил он.

– Конечно, нет, – вздохнула она.

– Во всяком случае, церковная жизнь твоего папы началась с ее отпевания, – сказал Олег. – Он подходил ко мне потом, сказал, что его поразила моя проповедь. А я ведь не сказал ничего особенного, и мне было стыдно за его похвалы. Потом я встречал его в храме, но почему-то он никогда не подходил ко мне на исповедь.

– Он ничего не рассказывает про свою церковную жизнь, – хмыкнула Лора.

– Он относится к этому серьезно, – отметил Олег.

Это последнее замечание напомнило ему о делах, и он глянул на часы в телефонной трубке. Это заставило его подняться.

– Ладно, – сказал он. – Вижу, для молитвословия атмосфера не та. Мне было приятно с тобой повидаться, Лора. Мы еще увидимся?

– Не знаю, – буркнула она. – Возможно, я улечу не сегодня-завтра.

– Тогда попрощаемся, – сказал Олег. – Не буду ничего говорить про мои чувства, я и так сказал слишком много. Бог тебе в помощь.

Она не ответила, отвернувшись, и Олег почувствовал, что ему надо уходить. Он и пошел, стараясь не оглядываться, потому что предполагал позади бурю эмоций.

– Олежек! – услышал он ее надрывный призыв уже у лестницы.

Олег оглянулся, она сидела там же, глядя ему вслед с тоской. Смотрела на него с досадой, что-то хотела сказать, но передумала.

– Иди, – сказала она.

Олег кивнул и пошел вниз по лестнице.

Когда внизу он натянул свои ботинки и надел пальто, появился мужчина в черном костюме с фуражкой на голове.

– Это вы из церкви? – спросил он. – Хозяйка велела отвезти вас.

– Вот спасибо, – сказал Олег.