– Нет, совсем нет. – уверил Герман. – Мы действительно спешим, моей прекрасной жене нужен покой, да и я весь в делах. Если хотите, мы приедем к вам с визитом как-нибудь в другое время, и в более приятной обстановке отведаем вашей великолепной запеченной рыбы.

– Ох, тогда я не смею вас больше задерживать. – проговорил Король. – Однако я непременно надеюсь, что вы еще заедете в наш скромный особняк!

– Непременно друг мой, непременно… – улыбчиво проговорил Герман Рюст.

Собравшись, он вместе с Агатой удалился с царского зала. Охрана монарха направилась вслед. Пройдя по коридору, увешанному картинами, завернув к мраморной лестнице, они спустились со второго этажа и сели в карету.

Кучеру было велено ехать в город Афферен: карета начала набирать скорость. Монарх со своей женой и охраной покидал Вертексбург.

– Уф, наконец-то все прошло. – проговорил Герман.

– Ты думаешь они ничего не заметили? – испуганно спросила Агата.

– Не волнуйся милая! Я даю тебе слово, никто из присутствующих в том зале никогда не видел этот меч, даже скажу более, сам Орель Импрессиоль получил этот меч в подарок совсем недавно, когда в эмбарго, по морским путям продавал бронзу и железо Нидерландам, во время Восьмидесятилетней войны. Мой отец был тому свидетель, он был в курсе дел Ореля, везде имел свои уши. – рассказывал Герман, параллельно смотря в окно и наблюдая за пейзажем.

– Это из-за этого началась война между ними? – продолжала интересоваться Агата. – И почему только меч, разве этого не мало?

– Нет, пойми милая, война бы неизбежно наступила, так сложилось исторически. Сильный пытается отобрать кусок у слабого, чтобы слабый не мог дать сильному отпор. Отец считал, что меч был не просто подарком, по его словам, это было согласие с какой-то третьей стороной, наверняка о военной поддержке. Тогда он и принял решение, что лучше сражаться на равных сейчас, нежели потом дать противнику преимущество.

– Герман, – Агата взяла его за руку, – пообещай мне, что наш сын никогда не станет жертвой этих королевских игр!

– Я обещаю, что пока я правлю Афференом – войны не будет, но ты сама должна понимать, мы правители, наша жизнь и работа – это дипломатия и война. Если Льюф примет решение, то ты не сможешь его остановить.

– Я просто хочу, чтобы наш сын прожил счастливую жизнь, а не стал правителем посмертно… – поникла Агата.

– Агата, не стоит загадывать. – проговорил Герман, обнимая ее и маленького Льюфа. – В те времена, когда он вырастет, все будет по-другому…

В отличии от Октавиана Августа, который принял Рим кирпичным, а оставил его мраморным, Грегор Импрессиоль не считал эстетику обязательным критерием жизни. Само собой, в его дворцовом корпусе располагались лишь изысканные картины, самая лучшая мебель, а также роскошные люстры на 150-300 свеч. Традиционно считалось, что чем богаче принять гостя в свои хоромы, тем большего расположения можно добиться.

Помимо дворцового комплекса, на территории цитадели находились дома ближайшей свиты короля, религиозные сооружения, а также библиотеки для людей из высшей прослойки общества, деятелей культуры и науки.

Обычные люди, живущие в черте города, теснились в каменных домах. В действительности квартиры представляли из себя одну общую комнату и в лучшем случае туалет. Отапливались квартиры совершенно разными способами, ибо даже небогатые люди, имели возможность построить себе печь. За границами цитадели проживали обычные крестьяне, в отличии от жителей города, развития инфраструктуры не было в помине. Жители набирали воду с колодцев, отапливали дома древесиной, а из развлечений было лишь купание в реке и местные кабаки, которые работали до самой ночи.