И лишь приведя мир вокруг себя в идеальное состояние, я принялась за свое тело. Впереди было целое лето и новый класс из совершенно незнакомых мне людей. Я должна была подчинить ситуацию себе, чтобы первого сентября придти на занятия королевой.

Анорексия – особый стиль, образ жизни и мышления. Быть анорексиком – это то же самое, что быть спортсменом, писателем или художником. Ты живешь в обществе, и в то же время ты сам по себе, вне его. У тебя свой собственный мир, своя программа на день, свои подсчеты, планы и труды. И ты честно не понимаешь, как можно жить по-другому. Неужели было время, когда ты был привязан к стрелкам часов: 8 – завтрак, 13 – обед, 18 – ужин. Нет, это все не про тебя. Ты не зависишь от еды, она больше не нужна тебе, это полная свобода. Ты ешь лишь иногда, для того, чтобы жить. Все, что ты съедаешь, должно быть полезным, обезжиренным, эстетичным и растительным. Это даст легкость, не перегрузит твой вычищенный до блеска желудок и не родит в голове лишних мыслей о подсчете калорий. Ты духовное существо, сотканное из тончайшей материи, солнечной энергии и света. Ты не будешь никогда есть мясо, оно – убивает. Анорексия сделает тебя сентиментальным – постоянное чувство вины перед съеденным будет гложить тебя. Потом ты начнешь жалеть всех животных, будешь переживать из-за них и часто рыдать ночами, представляя жестокость, исходящую от человека во вселенских масштабах. Ты начнешь бороться за права дельфинов и китов, потому что тебя поистине беспокоит эта проблема. Как раньше ты не задумывался об этом? Постепенно твое трогательное отношение к природе перейдет на насекомых, и ты станешь мучиться дилеммой – кого тебе больше жалко муху или паука. А спустя еще какое-то время, ты будешь слезно просить прощения у салата, который готовишься сорвать, чтобы употребить в пищу. И даже, возможно, ты станешь заниматься самобичеванием, ибо почему твоя жизнь важнее жизни салата? Пройдет еще время, и ты перестанешь вообще испытывать чувство голода. Натощак – это твое естественное состояние. Более того, если ты поешь, то не сможешь даже думать. Это сложно! Все сыты, а ты – натощак. И вот оно! Твое новое кредо! А потом ты начнешь открывать в себе все новые и новые таланты. И будь уверен, ты поймешь, что можно питаться солнцем, не причиняя смерти и боли, не срывая и не беспокоя больше природу. Ты – иное, высшее существо, ты не как все, ты паришь над миром, тебе больше не нужны деньги. Поздравляю – ты освободился!

Какой тяжкий труд совершен на пути познания бытия и самой себя! Как сложно все и запутанно теперь в моем мире, и в тоже время свято, чисто и кристально. Весь этот храм из прозрачной кожи, тонких костей, голубых вен, имя которому – тело. Оно досталось мне слишком дорогой ценой, ценой собственной жизни. Я не могу допустить даже мысли, чтобы опорочить его, осквернить необдуманным помыслом, действием или поступком. Это есть святилище мое!

А ведь все начиналось банально просто – с огурца. Самого обычного соленого огурца, из-за которого моя болезнь, молчавшая с десяти лет, обличила себя и перешла в наступательную атаку. Был самый разгар летних каникул. Я поступила в десятый профильный филологический класс, выдержав тяжелейшие экзамены. Будущая перспектива изучения языков очень радовала меня. Но еще больше я восхищалась нашей новой классной руководительницей, преподавателем со стажем, успевшей написать десяток научных трудов и выпустить собственный сборник поэзии. Мой новый класс был сформирован из десяти учеников нашей школы, которых я знала, и тринадцати ребят из других школ города, пожелавших изучать языки и успешно справившихся с экзаменационными вопросами. Я, рассматривая вывешенные списки на школьном стенде, отметила, что в классе всего лишь семь парней, остальные девчонки, включая Дашину подругу Наташу. Даша поступила в математический класс, следуя по пятам Ани. Как глупая Наташа оказалась в моем углубленном классе – для меня оставалось загадкой. На экзамене ее не было, и сдать его со своими интеллектуальными способностями она никак не могла. Ребята в школьном коридоре говорили о том, что к директору приходил ее отец и очень просил за дочь, будущим которой он был обеспокоен. Умолял дать шанс, чтобы девочка не прозябала в базовом классе среди двоечников.