После окончания встречи Торговой палаты Гао Чуань, уставший до предела, направился в лапшичную, где договорился встретиться с Гао Лин. Только он вошёл, как услышал притворно сердитый упрёк сестры: «Братик, почему так долго? Я уже так долго жду!». Она надула губки, но в глазах её читалась забота.

Гао Чуань извинительно улыбнулся и объяснил: «На работе совсем завал, никак не мог освободиться, извини, что заставил тебя ждать, девчонка».

Гао Лин встала, подошла и подшучивая сказала: «Вы же вице-президент компании Линхай, а я всего лишь рядовой сотрудник, как же так получается, что вы ещё и занятее меня?».

В её словах, несмотря на подколку, сквозила забота о брате. Гао Чуань беспомощно покачал головой и ласково потрепал Гао Лин за нос. Затем, взяв трость, он, прихрамывая, направился к прилавку, чтобы купить Гао Лин её любимый напиток. Его шаткая походка в тёплом жёлтом свете выглядела особенно трогательно, словно вся усталость и все заботы растворились в заботе о сестре. В лапшичной царила тёплая атмосфера родства.

Братья и сёстры сели друг напротив друга, и вскоре им принесли дымящуюся лапшу. Пар от неё застилал им глаза. Гао Лин, уплетая лапшу, невнятно спросила: «Братик, ты же уже какое-то время встречаешься с Цзя Хуй, почему ещё нет детей?».

От этих слов Гао Чуань чуть не подавился лапшой. Он в недоумении посмотрел на сестру, в глазах его читалось беспомощное удивление: «Ты что, совсем обнаглела? Чего ты вмешиваешься?».

Но Гао Лин не обратила внимания, отложила палочки и серьёзно заявила: «Я же переживаю за тебя! Представь, какая милая племяшка или племянник! Я бы, как тётя, постоянно водила бы их гулять». Гао Чуань рассмеялся, легонько стукнув её по голове: «Ты сама ещё ребёнок, а уже о детях думаешь».

Гао Лин подмигнула и продолжила расспрашивать: «Братик, серьёзно, вы с Цзя Хуй планируете?».

Гао Чуань немного помолчал, на его лице появилась нежная улыбка, и он медленно произнёс: «На самом деле, Цзя Хуй тоже очень хочет ребёнка, мы стараемся, просто в последнее время на работе слишком много дел, совсем не хватает времени».

Гао Лин кивнула, словно всё поняла, и снова принялась за лапшу, бормоча себе под нос: «Так что поторопитесь, я уже жду, когда буду нянчить малыша».

Гао Чуань смотрел, как сестра жадно ест, и ему было одновременно смешно и трогательно. Он понимал, что сестра искренне желает ему счастливой семейной жизни.

Съев лапшу, Гао Чуань расплатился и вышел из лапшичной вместе с Гао Лин. Ночной город сверкал огнями, уличные фонари тянули их тени. Гао Чуань проводил сестру до её съёмной квартиры, убедившись, что она благополучно вошла, повернул назад. Он сел в машину, глубоко вздохнул, усталость дня достигла своего пика, но стоило ему подумать о Цзя Хуй, ждущей его дома, как в душе затеплилось тепло.

Гао Чуань приехал домой, едва открыл дверь, как его встретил знакомый аромат. Цзя Хуй уже приготовила еду и сидела за столом, ожидая его.

Увидев его, Цзя Хуй встала навстречу, взяла у него трость и тихо спросила: «Ты сегодня весь день устал?» Гао Чуань обнял Цзя Хуй, прижавшись подбородком к её макушке, пробормотал: «Устал, но увидев тебя, усталость как рукой сняло». Немного постояв в объятиях, они сели за стол.

За ужином Цзя Хуй, словно вспомнив что-то, посмотрела на Гао Чуаня, в её глазах читалось ожидание: «Гао Лин сегодня ничего интересного тебе не рассказывала?»

Гао Чуань, смеясь, рассказал Цзя Хуй всё, что произошло в лапшичной. Выслушав его, Цзя Хуй слегка покраснела и укоризненно сказала: «Эта девчонка, ей богу, всё выбалтывает».

Гао Чуань взял Цзя Хуй за руку и серьёзно сказал: «На самом деле, я тоже всё время думаю о нашем будущем, о детях, я очень хочу, чтобы у нас была полная семья». В глазах Цзя Хуй заблестели слёзы умиления, она тихо кивнула: «Я знаю, сейчас очень важны дела торговой палаты и компании, мы будем делать всё постепенно».