Она вспомнила правила первой помощи утопленникам – и начала поспешно делать искусственное дыхание…

Три, пять, десять минут…

Тело на земле никак не реагировало на все ее попытки. С таким же успехом можно было делать искусственное дыхание обломку скалы или поваленному дереву.

Пора было признать, что он мертв, но Аля никак не могла с этим смириться…

И вдруг какой-то посторонний звук отвлек ее от мучительных и безуспешных попыток.

Рядом, в кустах, затрещали ветки под чьими-то шагами…

Она вздрогнула и оглянулась.

Костер почти угас, еле теплились последние угольки, и круг темноты сужался, стягивал вокруг нее свою петлю.

А там, за краем этого круга, в темных кустах, двигалось и дышало что-то большое и страшное…

Аля метнулась к догорающему костру, схватила несколько сучьев, оставленных поблизости этим трусом Васькой-трактористом, бросила их в огонь поверх догорающих углей.

Сучья быстро занялись.

Аля выхватила из костра одну пылающую ветку, подняла над головой и при свете этого факела вгляделась в темные заросли…

И успела разглядеть – или ей это только показалось – страшное, полузвериное-получеловеческое лицо… или скорее морду в черно-рыжих клочьях свалявшейся шерсти, с двумя маленькими, горящими тоскливой злобой глазками и третьим глазом – большим и красным, как кровавый рубин, как капля окаменевшей крови, пылающим посреди корявого морщинистого лба…

Аля вскрикнула от ужаса и выронила свой факел.

Потом она подобрала его, снова подняла над головой, вгляделась в темноту – но уже ничего не увидела и внушила себе, что ей просто померещилось чудовище в кустах.

Она снова вернулась к бесполезным попыткам оживить утопленника, пытаясь этими простыми действиями отгородиться от таящегося во тьме ужаса.

А в темных кустах все еще раздавались какие-то странные и страшные звуки…

Наконец послышался понятный и обнадеживающий звук – приближающееся гудение мотора, а затем – шаги и голоса.

На поляну первым вышел старый деревенский доктор Роман Филиппович и вместо приветствия проговорил:

– Алевтина, ты что это делаешь?

– Искусственное дыхание, – честно призналась девушка.

– Дыхание? – Доктор, кряхтя, наклонился над неподвижным телом, отодвинул Алевтину локтем, бегло прикоснулся к утопленнику опытными пальцами и повернулся к девушке: – Какое дыхание? Да он мертвый, как камень!

– Но он… он только что открывал глаза… что-то говорил… шевелился…

– Только что? – недоверчиво переспросил доктор.

– Ну, может, минут двадцать назад…

– Какие двадцать! Судя по состоянию мышц и кожных покровов, он мертв уже больше трех-четырех часов!

– Но я видела…

Аля хотела добавить про странный предмет, который отдал ей утопленник, но отчего-то не решилась.

– Переутомляешься ты, Алевтина, – строго и одновременно сочувственно проговорил доктор. – Спать больше нужно! Такие галлюцинации – это нехороший симптом!

– Но я… – Аля попыталась возразить, но доктор ее не слушал. Он повернулся к участковому и проговорил уверенно:

– Смерть наступила примерно четыре часа назад. Причина смерти – утопление… официальные бумаги завтра оформлю, у себя в медпункте. Личность установили?

– Нет пока, – с сожалением ответил Шишкин. – Вроде не наш… незнакомый…

– Точно не наш, – поддержал доктор. – Я в окрестных деревнях не то что каждого человека – каждую собаку знаю. Даже, может быть, каждую козу, а то и каждую курицу. Сколько уж лет тут работаю. Так вот этого не встречал.

– Сейчас осмотрим, может, есть что при нем… до сих пор я не трогал, думал, его и правда оживить можно.

– Какое там! – доктор махнул рукой. – Это ей со страху показалось, девчонка молодая, неопытная, покойников-то небось впервые видишь? – повернулся он к Але.