Владыка Тёмного Мира тряхнул гривой и крутанул оправу Амулета в противоположном направлении.

Из тяжёлых туч хлынул ливень. Площадь и улицы Старого города мгновенно покрылись липкой, скользкой грязью. Бегущие с площади люди стали поскальзываться и падать, что ещё больше усилило панику и давку.

Где-то вдали заверещала полицейская сирена.

Морок удовлетворённо крякнул. Это боль и ужас пронеслись по его жилам мощным приливом энергии. Мускулы на теле Морока вздулись, его щупальца набухли и удлинились.

– Поздравляю вас, ваше величество, с отличным началом операции, – услышал он вкрадчивый голос Индрика за спиной.

Индрик так и не послал к Моране краснокрылого цмока. Перед тем как отправиться с командорами Морока на командный пост, он зашёл в свой кабинет. Там в выдвижном ящике массивного стола спал цмок Мораны.

Министр открыл аметистовую крышку на своём перстне и из потайного отделения выпустил наружу мохнатую рыжую сороконожку. Индрик дал ей сползти по пальцу на крышку стола. Она быстро пробежала по гранитной поверхности и исчезла за её краем.

Буквально через несколько секунд внутри стола раздался мучительный стон цмока и завязалась борьба, от которой тяжеленная крышка стола подпрыгивала несколько раз.

Министр хладнокровно ждал. Наконец схватка закончилась. Распухшая от крови сороконожка медленно выползла наружу и на секунду замерла, будто хотела перевести дух. Индрик выхватил тонкий нож и вонзил остриё в насекомое. Брызги зелёной крови разлетелись по сторонам, попав и на него самого. Министр достал белоснежный шёлковый платок и брезгливо вытер лицо.

Теперь у него нет никакой возможности сообщить Моране о намерениях Морока, как бы он этого ни хотел. В катакомбах водится столько опасных тварей, что даже в его собственном, хорошо защищённом укрытии становится небезопасно. Очень и очень жаль.

На прилегающих к площади улицах никто ещё не знал о начавшейся трагедии. Шум дождя и грохот капель о железо крыш заглушали крики и стоны людей в центре города.

– Дождь! – обрадованно кричали люди.

Тут и там затанцевали разноцветные зонтики. И здесь улицы быстро покрылись грязью. Празднующие со смехом падали в образовавшуюся маслянистую жижу и даже мазали ею друг друга.

Белокурый мальчик с воздушным шаром в руке, сидящий на плечах отца, увидел, как цмок сбросил пушистый комочек с неба. Комочек покатился по асфальту между ног веселящихся горожан, словно мягкий теннисный мячик.

– Папа! Смотри – хомячок! – обрадованно закричал ребёнок, указывая на катящегося по улице пуффина.

Однако милый «хомячок» под струями воды прямо на глазах стал увеличиваться в размерах и за несколько секунд превратился в огромное мохнатое чудовище в три раза больше припаркованного у обочины автобуса.

Пуффин раззявил гиппопотамью пасть и взревел так, что зазвенели стёкла в окрестных домах. Монстр схватил ближайшего к нему человека и перекусил его пополам.

Люди, поначалу оцепеневшие от жуткого вида монстра, очнулись и в панике побежали кто куда, не понимая, что происходит. Женщины кричали, дети плакали. Растерявшихся людей сбивали с ног и буквально втаптывали в асфальт.

В отдалении выросла фигура ещё одного пуффина. Чудовище метнуло стоявший рядом автомобиль в людскую массу. Машина покатилась по улице, давя и отбрасывая к обочинам участников карнавала. Люди метались, как обезумевшие, но, куда бы они ни бежали, там их ждали отвратительные монстры, готовые разорвать их на части.

С небес в толпу летели смертоносные ледышки. Злыдни носились на галдящих воронах над головами людей и расстреливали их из рогаток. Разъярённые цмоки впивались в них клювами. Улицы города превратились в хаос.