После такой речи Стас сделался очень торжественным и важно, будто выполняя некий долг, отправился на рынок за бананами.

Вскоре он вернулся с большой спортивной сумкой, в которой были сложены пакеты с бананами. Бананы эти были вдвое меньше тех, что мы привыкли видеть на прилавках российских магазинов, но они слаще «наших» и, если верить балийцам, полезнее.

Моя история знакомства с бананами началась с забавного эпизода, произошедшего давным-давно, в моем детстве. В те незапамятные времена один мамин знакомый привёз ей из командировки в Южную Америку ящик банан. Знакомый, как лицо высокопоставленное, быстро исчез, оставив маму наедине с этим ящиком и раздумьями о том, что с ним делать. Никто из соседей не мог ничего посоветовать. А надо отметить, что советский человек того времени знал о бананах исключительно по картинкам. Единственное, что мама знала доподлинно, это то, что бананы – обезьянья еда. Таким образом, у нас появился повод на две недели стать завсегдатаями зоопарка.

Я никогда не забуду наших визитов к обезьянам. Каждый раз, завидев нас издали, они принимались бурно выражать свой восторг. Я помню их волосатые лапки, тянувшиеся ко мне. Я помню их чёрненькие глазки и чёрненькие пальчики, которыми они аккуратно очищали наши бананы от кожуры.

Будучи сообразительным мальчиком, я, заметив, что неизвестные фрукты нравятся обезьянам, решил лично их попробовать. Осторожно вытащив из ящика один бананчик, я, по примеру обезьян, освободил его от кожуры и медленно, смакуя, разжевал. Бананы понравились мне с первого раза. С тех пор я каждый день втайне от мамы поглощал по одному-двум бананам.

В конце концов, я не выдержал и поделился с мамой своим открытием нового продукта питания. Она не оценила мой опыт по достоинству. Мало того, что она отказалась попробовать банан, предложенный мной, она не на шутку разволновалась за меня и успокоилась только тогда, когда основательно напоила меня марганцовкой. После этого я обходил злосчастный ящик стороной, боясь превратиться, как предрекала мне мама, в обезьяну, наевшись обезьяньей еды.

Оказавшись на заднем сидении джипа господина Арманди рядом с сумкой, наполненной бананами, в течение всей поездки я тоже не прикоснулся ни к одному из них: детские внушения очень сильны в человеке.

Наш гид, должно быть, очень гордился своим новеньким джипом, достойном участия в съёмках очередной части «Парка Юрского периода». Машина, пожалуй, гарантировала бы защиту от зубастых монстров эры динозавров и приятно поражала кожаным салоном и прочими дорогими наворотами. Снаружи балиец оригинально расписал ее, украсив чудо немецкой автомобильной мысли существами местной мифологии.

По пути Команг безостановочно рассказывал что-то Стасу. Говорил он очень эмоционально. По его восторженной интонации я понял, что он не только много знает об острове, но и любит его всей душой. Его акцент был настолько необычен, что даже я, не знающий английского языка, улыбался, слушая его речь.

Вдруг наш джип затормозил. Маленький балиец, прихватив с собой пластиковую бутылочку, выскочил из автомобиля. Ни я, ни Стас ничего не поняли и не спускали с него глаз. Тем временем Команг, произведя ритуальные пассы, нагнулся к ручейку в траве, едва заметному с дороги. Он набрал воды в свою бутылочку, после чего опять совершил мистические пассы. Несколько раз поклонившись неведому кому и что-то произнеся на своём языке, он сорвал желтый цветочек, росший в траве, и опустил его в ручеёк. Произнеся ещё несколько слов, он сорвал другой такой же цветочек и заложил его себе за ухо.