Внизу, на песке возле скалы, горел яркий костер, все остальное пространство берега, за исключением освещенного костром круга, было скрыто густой темнотой. Где-то там, в этой темноте, мерно звучали невидимые барабаны. Под их ритмичные удары вокруг костра, слегка приплясывая, двигались фигуры в странных, похожих на балахоны одеяниях. Барабаны звучали беспрерывно, постепенно ускоряя ритм, и люди двигались по кругу все быстрее и быстрее, выкрикивая в такт что-то, состоящее из одних гласных: «У-у-у… У-у-у… У-у-у…» Чем быстрее они двигались, тем больше завораживало, захватывало меня это кружение, перенося все мое существо в далекое-далекое прошлое, чуть ли не в каменный век…

Прикованный взглядом к костру, я чувствовал, что душа моя плавится в его очищающем пламени и сверкающими искрами уносится в звездное небо… Сознание как бы раздвоилось: я был зрителем и участником одновременно. Вероятно, поэтому я не заметил, как за нашим столиком напротив меня появилась молодая женщина.

«Интересно, кто она? Наверно, туристка… Как она сюда попала?» – Женщина загадочно улыбалась, а я молча рассматривал ее подсвеченное снизу лицо. Оливкового цвета кожа, тонкие, будто точеные черты, темно-карие глаза под чуть припухшими веками, правильной формы небольшой носик, яркие, четко очерченные губы – настоящая восточная красавица из сказок «Тысяча и одна ночь». Мне безумно захотелось увидеть ее всю, целиком, и она, словно повинуясь моему желанию, встала и медленно, гибко покачиваясь, обошла вокруг стола, снова остановившись напротив меня с той же загадочной улыбкой. Легкое, переливающегося зеленоватого цвета длинное платье облегало ее фигуру, струилось по ней, подчеркивая ее совершенство. На тонких изящных руках чуть звякнули золотые браслеты, маленькие ступни, перехваченные золотистыми ремешками туфелек на высоких каблучках, дразняще выглядывали из-под края платья. Вся она напоминала запретный плод из садов Эдема.

Мужское начало всколыхнулось во мне. Но я не представлял, кто она и как следует вести себя с ней. С трудом отведя от нее глаза, я толкнул локтем Григория, пытаясь намеренной грубостью привести себя в чувство:

– Ты только глянь, какая телка! Как она тебе?!

Григорий взглянул на нее как-то виновато и, запнувшись, сказал:

– Да, красивая… очень красивая… женщина. – Слова «телка» в его лексиконе не водилось, выговорить такое он был не в состоянии.

Женщина посмотрела на меня в упор и, улыбнувшись белозубой улыбкой, заговорила по-русски:

– В России слово «телка» не расположило бы меня к вам. Но мы на Бали, а здешнее население питает к коровам священные чувства. С балийскими коровами, в отличие от русских недокормленных бурёнок, я даже не прочь поменяться местами. В смысле почитания, конечно же.

Её собственная шутка ей понравилась, она откинула свои чёрные волосы на спину, не переставая улыбаться. Она не только не сердилась на меня, но и показывала, что расположена к знакомству.

– Вы говорите по-русски? Я приятно удивлён, – еще больше воодушевился я. – Как вас зовут?

– Лайма, – представилась она, протянув мне красивую руку с тонкими пальцами.

«Удобный случай проявить свои джентльменские манеры», – подумал я, прислоняясь губами к её кисти.

– Очень приятно, – сказал я. – Стас. Моего друга зовут Григорий.

Григорий кивнул. Его, по всей видимости, нисколько не заинтересовало то, что эта весьма привлекательная женщина решила разбавить наше мужское общество.

– У вас редкое, необычное имя, – продолжил я беседу. – Я вижу, что в вашем лице есть что-то прибалтийское, но в то же время присутствие южной крови тоже оставило на нём свой характерный, я бы сказал, страстный, отпечаток.