Усталость навалилась моментально, мне стало не по себе, из-за чего перестала что-либо говорить и на кого-либо смотреть.

Приехав домой, пытаюсь оградить себя от этих детских игр, чтобы они не мешали, однако заметив на заднем дворе Редмонда, решаю выяснить, что с этими двумя не так.

Выхожу на задний двор и направляюсь к парню, который находится в подвесной качели-гамаке. Его веки прикрыты тенью ветвей дерева, а мышцы лица расслаблены. Как только парень замечает меня, на его губах появляется довольная ухмылка.

– Хочешь присоединиться?

– Обойдусь, – отвечаю я и скрещиваю руки на груди. – У меня есть пара вопросов насчет ваших с другом идиотских проблем. Что за история с нитками?

– Хоть ты и расцвела, но у тебя повадки ребенка, – вздыхает он, становясь напротив. – Той двенадцатилетней девчушки с косичками.

– Я давно не ребенок, Редмонд.

– В этом и проблема.

В голосе парня ничего не поменялось. По-прежнему бесячее спокойствие, но сейчас я вижу две проблемы. Первая: идиотские нитки, а вторая в его восприятии меня, как маленького несмышленого ребенка, не знающего ни себя, ни того, что происходит вокруг. Даже если Редмонд помнит меня в детстве, это не позволяет ему воспринимать «картинку» в старом формате, тем самым задевая мое спокойствие.

– Что за система такая у вас с Осборном? Мните себя султанами, ставя метки на девушках, чтобы в любое время ими пользоваться? Это жалко!

– Так ты уже в курсе… Через кого узнала?

– Думаешь, все те, кто выбрал одну из сторон, готовы молчать?

– Не делай из меня тупого идиота. Никто, кто задействован в этих взаимоотношениях, не станет идти против нас с Хейлом. Это должен быть кто-то из твоих новых друзей.

Ухмылка не сходит с его губ, это выглядит жалко и тошнотворно.

– Тебя действительно волнует только это?

– Конечно не только это. Например, какой цвет тебе нравится больше, Рови? Красный или зелёный?

– Черный, так как именно я стану вашей черной полосой, пока весь этот бред не закончится. Если будет нужно, пойду к директору.

– Как ответственно. И что сделает директор? Запретит студентам носить какие-либо аксессуары или начнет расследование, чтобы добраться до интимных подробностей двух студентов? Будет интересно глянуть на его лицо, когда ты нагрянешь с такой креативной претензией.

Он бегло проходится по мне взглядом, судя по всему, улавливая ноты своей правоты, из-за чего выдает следующее:

– Не будь ты Гордон, оказалась бы в моей команде, а так… Я позволю Хейлу тобой заняться.

Рука моментально отвешивает ему звонкую пощечину, пока внутри я ощущаю невыносимую злобу и презрение.

Только вдумайтесь, как Одри уверен в себе и в своих устоях!

– Займись своим лечением! Позволяю!

Серые глаза лишь игриво заблестели, перед тем как я развернулась и ушла к себе.

Они не могут так относиться к девушкам, словно колледж – это их личная коллекция. Меня также тревожит позиция студенток, которые почему-то соглашаются играть по правилам этих ребят. Что кроме секса они вообще могут дать и почему соглашаются быть игрушками в чужих руках?

Позвонив Зои, я попыталась разговорить ее, чтобы та рассказала подробности «обряда» посвящения, но, естественно, она ничего не сказала. Видимо, единственной, кто готов бороться и быть со мной открытой, может оказаться только Клео, однако сейчас об этом говорить слишком рано. Как ни крути я всего лишь первокурсница, к которой станут прислушиваться только после завоевания авторитета.

Ближе к вечеру в гости зашла хозяйка дома, но не одна…

Присутствие милой старушки будто бы подменило моих соседей. Они за секунду стали обходительными и общительными джентльменами, на которых женщина смотрела с восхищением и некой гордостью. Ее взгляд периодически обращался и ко мне, как бы говоря: «Вы точно поладите, пообщайтесь», но я изо всех сил старалась общаться исключительно с миссис Диксон. Знай она все, что происходит в университете, наверняка бы с позором выгнала этих двоих из своего дома, однако я не решаюсь даже говорить с ней на эту тему.