не раз еще возникали в жизни Амонда, и тот с удовлетворением отмечал, что урок вчерашним хулиганам пошел на пользу: они при каждой встрече раскланивались перед хозяевами Амонда, здоровались и прощались, как подобает вежливым господам, и если обращались к Амонду, то только на «вы». Примерно это выглядело так:
– Здравствуйте! Как Ваше здоровье?
– Гав, гав…
– Спасибо! До свидания! Простите за беспокойство.
– Гав…
Прохожие покатывались со смеху, а всемогущий Амонд, гордо задрав к небу свой одноглазый скворечник, шествовал дальше, к новым историям и деяниям… Возможно, если б Бог был собакой, мир не был бы таким мрачным, как подъезд «хрущевки», и таким злым, как вечерняя арка.
*Справка для непосвященных
МОПС (нем. мopse – ворчун) – древняя китайская декоративная порода, была вывезена в Голландию, где стала чрезвычайно популярной, так как ее окрас уподоблялся цветам правящего дома Оранских. Вильгельм III Оранский, став английским королем, привез в Англию нескольких мопсов. Они приобрели невероятную популярность и при английском дворе. В то время мопсы были несколько крупнее, но путем скрещивания заводчики достигли современного размера. Впоследствии количество мопсов стало резко сокращаться, и порода чуть было не исчезла. Английская королева Виктория изъявила желание иметь эту собаку, и для нее с большим трудом нашли всего одну… Собака прекрасно ладит с детьми, очень привязчива и дружелюбна.
Глава девятая
Амонд становится спасателем.
В мире не так уж мало добра, как нам порой кажется. И добрых людей в этом мире хватает. Добрые люди не обижают слабых и не раздражают сильных. А еще они имеют обыкновение не брать с других хороших людей за работу денег, поэтому приходится почти насильно сажать их за стол, чтобы накормить до отвала и напоить до беспамятства.
Однажды, пока гости ужинали, погода за окном резко переменилась. Морозный февральский ветер завалил Борки белыми пушистыми сугробами. И когда Колюшка, водитель того самого грузовика, который после провала операции «кабан, ко мне!» вывез мышиный дом, наевшись и напившись, вышел на крыльцо, то сразу понял – через губу в таком состоянии, может, и переплюнешь, но через сугробы не переедешь точно. Тогда им было принято ответственное решение – идти домой пешком, а за машиной вернуться утром. Гостя долго провожали, и, наконец, проводив, продолжили дегустацию разнообразных напитков в тесном домашнем кругу.
Амонд, весьма утомленный игрой с мышами, тихо посапывал в кресле у камина. Вдруг ни с того, ни с сего он рванулся к входной двери и с рыком стал скрести ее своими острыми когтями. Все решили, что мальчику срочно нужно отлить, поэтому без всяких мыслей выпустили его на заснеженную улицу. Обычно собачье «отлить» занимает совсем немного времени, особенно в такую погоду, но Амонда в тот вечер ждали с «прогулки» почти два часа.
Когда на веранде раздался лай, встревоженные хозяева, отворив дверь, увидели презанимательную картину, достойную кисти Перова: у порога лежало… тело ушедшего домой Коляна, местами прикрытое лохмотьями заледеневшей одежды, и громко храпело. Лицо его было розовым и влажным от собачьей слюны.
Пострадавшего раздели донага, обильно растерли водкой, закутали в теплое одеяло и уложили спать у камина. Одежду, не представлявшую после Амондовых зубов никакой ценности, с грохотом бросили размораживаться в ванну. Наутро отправились смотреть следы, по которым определили, что Колюшка «ехал» по глубоким сугробам на Амонде не меньше километра. Но перед этим еле живой Колян провалился в спрятанный под тонкой коркой льда ручей и, выбравшись из него, осчастливленный благоприятным исходом дела и довольный собой, тут же уснул неподалеку в сугробе. Естественно, бедолага даже не подозревал, чем ему это грозит.