Яркая вспышка. Я стою на самом краю крыши высотного здания. Ночь. Темно. Меня переполняют отчаяние и боль. Ничего не видно из-за слёз. Больше не могу, не хочу, надоело. Я не буду игрушкой в чьих-то руках. Я так мечтаю о нормальной, обычной жизни, семье, детях, о собаке, чёрт возьми! Хочу хотя бы дотронуться до любимого человека!

– Ты ведь понимаешь, что это просто отсрочка? Всё повториться.

– У тебя есть ещё одна попытка.

Слеза катится по моей щеке. Пора. Иначе я не решусь.

– Но у меня может не получиться! Ты хоть понимаешь, через что тебе снова придётся пройти?

– До встречи…

Я делаю вдох, тело расслаблено. Лечу вниз. Мелькают окна, этажи. Это ещё не последний полёт Чайки…

Воспоминание прервалось. Я пришла в себя и проморгалась. Глаза на мокром месте и до сих пор чувствую отчаяние и саднящую боль. Перевела взгляд на Дика. К счастью, он пристально наблюдает за парочкой.

Вот же! И ничего не понятно. Почему в воспоминаниях я старше? Почему я спрыгнула с крыши? После такого обычно не выживают, а я как-то стала маленькой девочкой с амнезией. Не складывается.

За размышлениями я не заметила, как кабинка начала снижаться. Уже скоро мы сошли на землю и перешучиваясь двинулись в сторону, куда ушли наши голубочки. Было сложно казаться весёлой и беззаботной, ведь воспоминания стояли полупрозрачной картинкой перед глазами.

 Спустя пять минут мы входили в летнее кафе под плетёным навесом. Это местечко показалось мне очень уютным и приятным. По периметру невысокий заборчик из прутиков мятного цвета, множество столов и стульев того же оттенка. На столах белые лёгкие скатерти, которые колыхались от малейшего дуновения ветерка. Но вот посетителей было много, очень-очень много. Официанты бегали туда-сюда с подносами, и всё равно не справлялись.

 Все столики, кроме двух, оказались занятыми. Оставшиеся: один в конце зала, и другой, прямо по соседству с нашей парочкой. Выбор был очевиден. Получилось, что я заняла место спиной к Сильвии и Кею. Дик сел к ним лицом и мог аккуратно наблюдать, но уже плохо слышал их беседу из-за разговоров вокруг.

К нам подошла официантка и предложила меню. Парень заказал стейк с овощами, а я несколько пирожных и молочный коктейль. По изображениям они выглядели очень вкусными.

– Я сейчас начну разговаривать о командировке. Долго и нудно. Твоя задача меня не слушать, а пытаться уловить, о чём болтают эти, – тихо произнёс Дик.

Я кивнула и принялась старательно вслушиваться в разговор. Официантка через пятнадцать минут принесла наш заказ, после чего парень замолчал и мы начали кушать. Пирожные были на высоте. Сладкий крем, воздушные сливки, ягодная начинка – вкуснотища. Я не заметила, как съела все четыре.

– Не слипнется? Хотя тебе можно, доска доской.

– Эй, обидно, вообще-то.

– На правду не обижаются, – хихикнул парень, – молись, чтобы попа с грудью выросла. А не то даже слепые не позарятся.

Я представила, как я, с грудью Лики пытаюсь пролезть сквозь дыру в заборе у рынка и застреваю там на полпути. А прибежавшая полиция думает, с какой стороны меня лучше освобождать и как надевать наручники, если одна половина там, а другая тут.

– Ну уж нет! Не хочу быть «сисястой стервой» номер два.

– Зато есть, куда награбленное прятать.

Мы расхохотались. Парочка поднялась из-за стола и направилась к выходу. Дик проводил их оценивающим взглядом.

– Пожалуй, на сегодня хватит. Возвращаемся. Дома проговариваешь всё, что услышала и поняла. Я проверяю выводы. Записываешь. Отчёт приносишь Чистому в кабинет.

А на улице начало уже смеркаться. Жара спала, воздух становился свежим и приятным, духота отступала. Дик расплатился, и мы медленно вышли из летнего кафе. Не сговариваясь, воспользовались возможностью прогуляться, ведь потом и ему, и мне придётся безвылазно торчать в убежище.