– Лиза, все складывается прекрасно, – задумчиво ответил я, – у меня не меньше желания разгадать эту загадку. К тому же, – я немного затянул с продолжением, – я вам рассказал не все. То есть, не рассказал самый маленький кусочек: конец. Мне казалось, что я не имел права это сделать. Но если мы потом к этому вернемся, я сделаю это, пусть Марта меня простит.

– Джон, ты знаешь мое любопытство, – слазала Лиза, – но пусть будет так. Когда захочешь – расскажешь сам. Может именно в этом и будет разгадка. А теперь милый, извини меня, но мы должны продолжить. Чем скорее мы закончим эту, неприятную для тебя часть, тем тебе самому станет легче, и тем быстрее мы возьмемся за изюминку. Ты согласен? И вообще, ты еще хочешь все вспомнить?

Я задумался. Да, я хотел все вспомнить, но уже знал, что эти воспоминания не будут чище тех, которые они оба вчера вытащили из его подсознания.

– Лиза, мне кажется, что твой шеф был прав. Я все равно все это вспомню, ведь оно все есть в моей голове. Так лучше сейчас и все сразу. Зачем тянуть? Не волнуйся, мне будет горько, но уже не так, как с мамой. И я постараюсь не плакать.

– Плачь, милый, плач. Дай волю своему сердцу и душе, тебе от этого станет легче. – Она заглянула опять мне в глаза. – Не стесняйся меня, прошу тебя. Будь самим собой.

– Мне опять надо впадать в транс, и вспоминать? – спросил я. – А может, просто ты мне прокрутишь все пленки, и я поверю? Я поверю, Лиза, уже поверю. Тебе и им, не сомневайся.

– Нет, дорогой, – она замотала головой, – ты должен вспомнить хоть что-то сам, тогда ты сам же и доведешь все воспоминания до конца. Если я просто прокручу тебе пленки, ты не вспомнишь, а просто примешь информацию к сведению, и твой мозг не начнет работать. И твою амнезию мы не вылечим, а просто забьем ее, наложим на нее информацию, небольшой кусочек. Когда ты вспомнишь все, ты победишь амнезию.

Она была права, хотя у меня не было особого желания вспоминать абсолютно все. Уже одних пленок было бы достаточно, чтобы понять, кем я был, и почему от меня все отвернулись.

– Ладно, давай, – неохотно сказал я и вздохнул.

– Ты молодец, Джон, и я в этом убеждаюсь все больше и больше. Вспомни жену. Давай, милый, как вчера.

Я закрыл глаза и попытался повторить вчерашний процесс. Но к моему неудовольствию, а может и удовольствию, я опять увидел Марту. Сейчас я сразу понял, что говорили ее губы. – Жена, – повторяли они, не переставая.

– Опять Марта, – я услышал свой голос. – Ее губы повторяют про жену.

– Не убирай ее. Что ты чувствуешь?

– Свет, яркий свет. Мне хорошо.

– Он идет от обоих?

– Да. Он заливает все.

– Вглядись в него, в нем что-то есть. Что это?

– Наверное, свадьба. Их двое. Она красивая, в свадебном наряде. Он – в шикарном костюме.

– Ты узнал их?

– Первый раз вижу. Подожди, свет начинает гаснуть. Нет, пожалуйста, нет! Свет потух. Ночь.

– Что ты чувствуешь?

– Плохо, мне плохо. Вижу кровать, на ней сидит женщина и рыдает. А вот, появился и мужчина. Я чувствую, что он ее оскорбляет, и та плачет еще сильнее. Сандра! Это Сандра!!! Моя милая девочка! Я не дам тебя в обиду! Я….

– Кто такая Сандра, Джон?

– Тупое и безмозглое существо, – услышал я уже другой голос, – она ничего не умеет, тупее, наверное, не бывает. Как меня вообще угораздило ее найти!? Она хуже обычной коровы, та хоть дает молоко. – Ты мне уже так надоела, что сидишь меня в печенках! Дура. Я перекрещусь, если Бог избавит меня от тебя один день. Ты хоть что-нибудь умеешь? Дурой была, ею же и останешься! Уйди с моих глаз, хоть на час не маячь передо мной! – картина стала тухнуть и исчезла.