А в этом он прав, я сама не знала, что ему скажу, слова вылетали раньше, чем ответ продумывал мозг. И мои оледенения тоже… да, сложно со мной общаться.

Когда я проснулась, Амир чмокнул меня в нос и ушёл по делам, пообещав вернуться к ужину.

– Собиратели?

– Нет.

Вождь ослепительно улыбнулся, вот уж о делах он мне рассказывать точно не будет. А теперь я лежу и думаю о нас. Мы – вот и наступило то время, когда я могу сказать о нас это удивительное слово. Амир и я, я и Амир. Никогда и ни о ком я так не думала, то есть говорила, конечно, но вот так – в полном единении ощущения любви душой и телом – ни о ком. И эта мысль возникла не потому, что Амир наконец стал со мной разговаривать – особой надежды на то, что он теперь всегда так будет со мной общаться у меня нет – но что-то вчера произошло и это что-то изменило нас обоих. Как будто мы заново друг друга увидели, посмотрели в глаза и ощутили боль души.

Какими глазами Амир смотрел на меня, когда я сквозь слезы рассказывала о своём вечном одиночестве: кругом люди, а ты всё равно чувствуешь себя одной на всей земле. И этот взгляд показал мне, что он чувствовал себя также все свои шестьсот лет – глаза постоянно меняли цвет и то становились совершенно чёрными, то блистали неожиданной яркой голубизной. А губы о чём-то рассказывали, они подрагивали и, казалось, признавались в своих тайнах вечного одиночества. И только сейчас я поняла – история с купцами тоже признание в своём одиночестве. Амир так весело показывал мне каждого морского волка, очень точно изображал движения и выражения лиц, как будто тосковал по этой компании простых людей, живущих в постоянной опасности существования на море. Тёмный, обладающий невероятной силой и способностью восстанавливаться, практически бессмертный по сравнению с ними, вождь и кланы, чувствовал себя в этой компании обычным моряком. Человеком. Я вспомнила его выступление на турнире в Англии, там он тоже был воином, не Тёмным, а вождём, человеком – хасом. Лиза права, Амир сохранил в себе человека за все свои сотни лет существования в теле Тёмного.

Заставив себя подняться, долго плавала в бассейне, никто ко мне не пришёл, и я была рада этому. Всё потом, сейчас только мы, ведь на самом деле именно сейчас рождается наша семья – Амир и я. Или – я и Амир? Интересная мысль, впервые я поставила себя на первое место. А почему нет? Ведь именно моё появление и вернуло Амира-человека, всколыхнуло его воспоминания и ощущения. Это его стремление спасти меня так на него подействовало, всё внутри перевернулось – стремление души победило сущность зверя. А во мне, обычной человеческой женщине всё выжгли Боль и Пустота, и я тоже смогла измениться, принять этот таинственный мир. И я очень надеюсь, что Амир поверил мне, моей любви.

Выбравшись из воды и устроившись на скамеечке, я вдруг вспомнила, как Амир кинул свой костюм в угол. А потом назвал себя «уродом», не монстром, а именно «уродом», то есть физически неполноценным… и это он о себе?! Я вздохнула и взмахнула руками, удивительно, как неожиданно могут реагировать мужчины на свою внешность. Мне доказывает, что я красавица неземная хоть в каком виде, полосатом и всех цветов радуги, с волосами как шапка инопланетянина, а сам так расстроился, когда я увидела его истинную внешность, на самом деле даже не увидела, а смогла заметить кусочек. Тот его вид, который он больше мне добровольно не покажет. Никогда бы не подумала, что именно собственная внешность так его беспокоит. Точно – артист.

– Лебёдушка, вылезла из водицы, Федя уже вокруг стола круги нарезает, а ты все сидишь и сидишь.