Я удобнее устроилась рядом с постаментом и положила ладонь на руку Амиру.

– Слушай.

Я так хочу, чтобы ты был со мною, чтоб я могла припасть к твоей груди.

И в забытьи услышать над собою: «О, жизнь моя, постой! Не уходи!»

Дай руку мне, смотри не отрываясь, но этих грез отрадных не буди;

Оне одно твердят теперь, ласкаясь: «О, жизнь моя, постой! Не уходи!»

Не в силах я прервать очарованья, пускай грозит мне горе впереди,

В душе живет одно твое признанье: «О, жизнь моя, постой! Не уходи!»

Допев последние слова, и откуда силы взялись не заплакать, я прошептала:

– Я так благодарна Фисе, что она научила меня петь. Потому что в песне могу сказать тебе то, о чём никогда не решусь говорить в обычном разговоре. Ты вспомни, я и на балах пела тебе, не гостям всяким, а тебе, чтобы думал обо мне, вспоминал. Конечно, я пою ужасно…

– Рина…

Шёпот Амира был таким тихим, что я едва его расслышала, больше отреагировала на руку, ставшую горячей.

– Амир, ты слышишь меня? Амир, я здесь, я рядом!

Я вскочила и стала целовать лицо, глаза, щёки, даже в нос попала в лихорадке возбуждения. Кожа стала теплее, больше похожа на живую, состояние статуи постепенно уходило, и я прижалась к Амиру всем телом:

– Я согрею тебя, ты только не молчи, говори, я так хочу услышать твой голос…

– Рина…

– Вот и хорошо, вот и жив, какое счастье, я такая трусиха, я такая дурочка, Амир, ты прости меня за всё, за то что было, и за то, что я ещё натворю. Я такая, ты же знаешь, только знай, я рядом, я всегда с тобой…

– Рина, Амиру нужно срочно восстановиться. Стефан.

Меня кто-то оторвал от Амира, и я мгновенно оказалась у машины.

– Рина, Амир восстановится и придёт сам.

Радостный, улыбающийся во всю ширь Стефан прижимал меня к себе и не выпускал из рук. Я пыталась вырваться:

– Я помогу, пусти меня, вдруг ему опять станет плохо, я должна быть рядом…

– Рина, всё уже хорошо, он восстановится и придёт, он не один, там Вито, Алекс, он не один. Ты о себе думай, если тебе станет плохо…

– Нет! Ты прав, я… всё будет хорошо, правда?

– Правда. Ася.

– Нет! Не надо Асю, со мной всё хорошо, она слабеет, не надо Асю, я сама. Ася, не ходи сюда, я сама.

Я глубоко задышала, пытаясь успокоиться, Стефан прав, мне нельзя рухнуть, нельзя позволить обычному волнению взять надо мной верх. Мне ещё с этой силой бороться придётся. И эта мысль всё расставила по местам – сила уступила, но это временная победа. Она не может просто так отдать вождя своего народа какой-то непонятной тётке, обычной батарейке, что-нибудь обязательно ещё будет, какой-нибудь… а почему тогда она Амира отпустила сейчас? Пора, вождь не может надолго оставлять свой народ. Какая-то мысль пронеслась в голове, что-то такое, батарейка, что-то с этим связано. Точно! Она не может сама его привести в сознание, лишить может, а… Амир ей не подчинился! На самом деле он ждал меня! Именно меня! Он тоже её наказал: раз посмела так с ним поступить, так и оставайся сама со своей силой, а я буду ждать её, ту, которую сам выбрал.

Амира всё не было, я уже начала беспокоиться, и чтобы чем-то отвлечься спросила Стефана:

– А кто здесь ещё есть? Мари здесь?

– Уже нет, она была, но как только Вито позвонил, что ты едешь, сразу улетела.

Он странно посмотрел на меня, даже губу закусил, что-то хотел сказать, но, не имея приказа рассказывать, смутился.

– Стефан, почему Мари не дождалась Вито?

И он решился, посадил меня в машину на заднее сиденье, сел рядом и закрыл её на все замки. Я удивлённо наблюдала за его манипуляциями, и вдруг поняла: в машине глушитель, он не хотел, чтобы нас слышали.

– Мари теряет сознание в присутствии Вито.